Том 8. Письма 1898-1921

М. А. Кузмин принес мне сегодня корректуру моих стихов с Вашими замечаниями, и я просил его передать Вам, что я прежде всего принципиально не согласен ни на какие изменения. Сверх того, я должен прибавить, что не согласен и с текстом корректуры, так как я уступил Вам только первую «Флоренцию», но не вторую. Сверх того, внимательно просмотрев Ваши замечания, я должен прибавить, что ничего не имею против некоторых из них (по преимуществу грамматических) внешним образом (но не внутренним); зато одно меня поразило: рядом со словами о «Марке» и о «лунной лагуне» Вы пишете: «Неверно. Лагуна далеко от Марка». Таким образом, Вы подозреваете меня в двойном грехе: в незнании венецианской топографии и в декадентстве дурного вкуса (ибо называть лагуну, освещенную луной, «лунной лагуной» — было бы именно «бальмонтизмом» третьего сорта). Уверяю Вас, что я говорю просто о небесных лагунах — именно о тех, в которых Марк купает свой «иконостас» (в данном случае портал) в лунные Разумеется, это частность, и я перехожу к делу. Этими стихами (вместе со второю «Флоренцией»), каковы бы они ни были, я доволен, готов печатать их и отвечать за них, а исправлять я не могу и не хочу, потому что они мне дороже именно в таком виде. Если же Вы не согласны печатать эти стихи так, как я представлю их в корректуре, мне остается только сожалеть о том неудобстве, которое я доставляю Вам как раз перед выходом очередного номера, и о неловкости по отношению к Н. К. Рериху, которую я всеми силами постараюсь загладить.

Жму Вашу руку.

Душевно Ваш Александр Блок.

235. С. К. Маковскому. 29 декабря 1909. Петербург

Многоуважаемый Сергей Константинович.

Сейчас я как раз опять уезжаю из Петербурга — в Ревель и получил Ваше письмо. Хочу только ответить Вам на Ваше недоумение относительно моего несогласия исправлять стихи. Я писал Вам, что ничего не имею против некоторых Ваших замечаний «грамматических» внешним образом. Больше того, разумеется, я признателен Вам за них, но именно только внешне.Для меня дело обстоит вот как: всякая моя грамматическая оплошность в этих стихах не случайна,за ней скрывается то, чем я внутренне немогу пожертвовать; иначе говоря, мне так «поется», я не имею силы прибавить, например, местоимение к строке «вернув бывалую красу» в «Успении» (сказать, например, «вернув ейпрежнюю красу» — не могу — не то). Далее: я не говорю, что это так навсегда;очень может быть, что, отойдя от стихотворения на известное расстояние, я смогу без жертвы найти эквивалент некоторым строкам — более «грамотный»; может быть, при этом воспользуюсь именно Вашими указаниями, потому и благодарю Вас, и знаю, что Вы относитесь и отнеслись в данном случае к стихам с особой тщательностью и вниманием. — Но сейчас-тоне могу ничего сделать от себя,все дело в этом. Вот причина моего Вам ответа — почти чувство молодой матери, когда ей говорят, что у ребенка такие-то, хоть и мелкие, недостатки; почти физиологическая досада: «ну хорошо, я знаю, а все-таки он и так хорош, и даже единственнотак хорош — „принципиально“, мне другого не надо». Ну, тут уже пошла «розановщина», поэтому — кончаю письмо. Желаю Вам скорого и окончательного выздоровления и крепко жму Вашу руку.

Душевно преданный Вам Александр Блок.

236. П. И. Карпову. 27 января 1910. <Петербург>

Многоуважаемый Пимен Иванович, спасибо за письмо и книжку, которые я только что получил. «Мое дело почти что пропащее», — пишете Вы; следовательно, в Ваше отношение к своему писанию закралось нечто злободневное. Это противоречит моему представлению о Вас (хотя книжки я еще не читал). Зачем Вам заботиться о том, чтобы о книжке писали, и зачем Вам «ценить» мое мнение, когда Вы верите прежде всего в отнюдь не «злободневный» «говор зорь»? Или и Вас уже спутал «город»?

Я бы хотел отнестись к Вашей книжке совершенно свободно и, значит, прошу Вас не настаивать на том, чтобы я писал о ней сейчас же. Может быть, напишу и скоро, может быть, и не напишу; главное же, верю, что книжечка эта не пройдет для меня бесследно. Главное — не суетиться около больших дел, в противном случае около них заведутся неправды, обиды, полуискренние речи и т. п.