Том 8

Его маленькие глазки бегали, останавливаясь то на ее лице и ногах, то на собственной часовой цепочке, то на руках, которые он беспрерывно потирал; потом он снова смотрел на Джип, не решаясь, однако, взглянуть ей прямо в глаза. Джип поразило крайнее смущение этого человека. Она словно читала его мысли: «Ну как я могу обсуждать такое дело с этой приятной молодой дамочкой, женой мерзавца, который погубил мою дочь? Щекотливая вещь — вот в чем дело!» Наконец он хрипло проговорил:

— Неприятная история, мэм». Не знаю даже, что и сказать. Право, не знаю. Как-то неловко, право, неловко.

Джип сказала спокойно:

— Ваша дочь сейчас очень страдает; в ее положении это нехорошо.

Толстая фигура мистера Уэгга, казалось, еще больше раздалась вширь.

— Простите меня, мэм, — пробормотал он, — но я должен назвать вашего мужа подлецом. Я сожалею, что приходится быть невежливым, но иначе я не могу. Если бы он оказался сейчас здесь, не знаю, смог ли бы я совладать с собой, — право, не знаю!

Видимо, приняв ее жест за выражение сочувствия, он продолжал сиплым голосом:

— Несколько деликатная тема для разговора с дамой, которая к тому же сама — пострадавшая сторона, но ведь у всех есть чувства! Я сразу сказал, что эти танцы — только вызов Провидению; но у женщины не больше здравого смысла, чем у яйца. Возьмите хотя бы ее мать! Карьера и прочее — подумаешь! Замечательная карьера! Я говорю вам, мэм, — я возмущен! Если этот мерзавец когда-нибудь встретится мне, я его отмечу, — человек я не молодой, но я отмечу его. А что сказать вам, — и сам не знаю. Подумать только: чтобы моя дочь так себя повела! Нет, это — оскорбление мне! А теперь имя ее затопчут в грязь, можно не сомневаться. Говорю вам откровенно: я надеялся, что вы об этом не узнаете, потому что, в конце концов, девушка уже наказана. А суды по бракоразводным делам — не очень-то это приятно, даже просто ужасно для порядочных людей. Имейте в виду: я не позволю своей дочери выйти за этого мошенника. Нет, не позволю, даже если вы разведетесь с ним. Пусть она так и несет свой позор!

Джип подняла голову и сказала:

— Никакого позора не будет, мистер Уэгг, если только вы сами до этого не доведете. Если бы незаметно отослать Дафну… Дэйзи… куда-нибудь в тихое место, пока все не кончится, тогда никто об этом я не узнает.

Рот мистера Уэгга слегка приоткрылся, его дыхание, наверно, слышно было на улице.

— Вы хотите сказать, мэм, что не собираетесь возбуждать судебное дело?

Джип утвердительно наклонила голову. Мистер Уэгг стоял молча, только его лицо, чем-то напоминающее мопса, слегка подергивалось.

— Ну что ж, — сказал он наконец. — Этого она, пожалуй, даже не заслуживает. Но не скрою: для меня это — огромное облегчение. И я должен сказать, что в такой молодой и красивой даме, как вы, проявляется истинно христианский дух. — Джип снова покачала головой, но он продолжал: — Да, да, это так! Это говорю вам я, человек, который годится вам в отцы, и исправный прихожанин.

Он протянул ей руку. Джип подала ему свою, затянутую в перчатку.

— Я очень, очень сожалею, — сказала ока. — Пожалуйста, будьте к ней добрее.

Мистер Уэгг стоял со скорбным видом, потирая руки.

— Я семьянин, — сказал он. — Семьянин с серьезным взглядом на жизнь; я никогда не думал, что подобное могло произойти в моей семье, — никогда'. Это… я не могу вам даже сказать, что это такое!

Джип взяла свой зонтик. Она чувствовала, что должна немедленно уйти; в любой момент этот человек может сказать что-либо вовсе уж невыносимое. К тому же запах баранины все усиливается.

— Мне очень жаль, — повторила она. — До свидания! — И она направилась к двери.

Она слышала, как он тяжело дышал, провожая ее. Мистер Уэгг пропустил ее вперед, держась за ручку входной двери. Его свиные глазки глядели на нее почти благоговейно.

— Да, — сказал он, — я очень счастлив, что имел честь познакомиться с вами; и, осмелюсь сказать, вы мне глубоко симпатичны. До свидания!

Джип жадно вдыхала свежий воздух. Щеки ее горели; словно ища какой-то защиты, она раскрыла зонтик. Бледное лицо девушки снова встало перед ней, и она услышала ее голос: «О миссис Фьорсен, как бы я хотела умереть! Как бы хотела!»

ГЛАВА XVI

Она шла под зонтиком, бессознательно стараясь держаться поближе к деревьям. В голове снова вихрем проносились все впечатления этого дня: Дафна Уинг; похожая на морду мопса физиономия мистера Уэгга; крашеный ковыль на камине, синяя ваза; Росек, бросающийся к ней; ее девочка, спящая под деревьями.