Том 8

Народные массы имеют достаточно работы и сравнительно сносно обеспечены — за исключением, разумеется, пауперов, наличие которых не отделимо от британского процветания; поэтому в настоящий момент народ представляет собой малоподатливую среду для политической агитации. Но, прежде всего, лорду Дерби помогает в его махинациях тот фанатизм, с которым буржуазия отдалась мощному процессу промышленного производства: основанию фабрик, конструированию машин, строительству судов, выработке пряжи и тканей из хлопка и шерсти, заполнению складов, выпуску товаров, обмену, экспорту, импорту и другим более или менее полезным делам, целью которых для нее, однако, всегда является нажива. В момент такого оживления деловой жизни буржуазия, которая хорошо знает, что подобные счастливые моменты наступают все реже и ждать их приходится все дольше, жаждет одного — она хочет и должна приобретать деньги, как можно больше, денег, ей ничего не нужно, кроме денег. Надзор за тори она предоставляет своим политикам ex professo {по профессии. Ред.}. Но последние (смотри, например, письмо Джозефа Юма в «Hull Advertiser»[268]) вполне справедливо жалуются на то, что без давления извне они так же мало способны действовать, как человеческий организм без давления атмосферы.

Однако при этом буржуазия не может отделаться от своего рода неприятного предчувствия, что в высших правительственных сферах происходит что-то подозрительное и что министерство довольно беззастенчиво эксплуатирует политическую апатию, вызванную теперешним процветанием. Поэтому она время от времени делает в своих печатных органах предостережения министерству вроде следующего:

«Нельзя предвидеть, как долго демократия» (читай: буржуазия) «сохранит свое теперешнее мудрое долготерпение, свое уважение к собственной силе и к чужим правам, не предпринимая попыток укрепить свою позицию при помощи тех же приемов, к которым в свое время прибегала аристократия. Из общего поведения демократии аристократия не должна делать того вывода, что первая никогда не откажется от своей умеренности» (лондонский «Economist»).

На это Дерби отвечает: Неужели вы считаете меня таким дураком, который даст вам себя запугать теперь, когда светит солнышко, и будет ждать сложа руки, пока с наступлением полосы экономических бурь и застоя в делах у вас не найдется времени более пристально присмотреться к политике? План действий тори с каждым днем обнаруживается все яснее.

Они начали с того, что стали чинить препятствия к созыву митингов на открытом воздухе; в Ирландии они преследуют газеты, печатающие неугодные им статьи; в настоящий момент они возбуждают обвинение в клеветнических выступлениях, сеющих смуту, против деятелей Общества мира[269], которые распространяли брошюры против применения телесных наказаний в милиции. Действуя без лишнего шума, они таким образом подавляют, где только могут, разобщенную оппозицию улицы и печати.

Но в то же время они избегают всякого крупного публичного столкновения со своими противниками, откладывая созыв парламента и подготовляя все необходимое для того, чтобы после открытия его сессии занять его похоронами «мертвого герцога {Веллингтона. Ред.}, а не интересами живого народа», как выразилась одна радикальная газета {«People's Paper». Ред.}. В первую неделю ноября парламент будет созван, но нет никакого сомнения в том, что серьезные дебаты начнутся не раньше января.

Чем же тори заполняют оставшееся время? Кампанией по регистрации избирателей и формированием милиции.