Том 7. Последние дни

Никита, вздохнув, уходит. Гончарова, посидев еще немного у камина, уходит в дверь во внутренние комнаты. Слышится дверной колокольчик. Потом в кабинет, который в полумраке, входит не через дверь в гостиную, а из передней Никита, проходит в глубь кабинета, а за ним мелькнул и прошел в глубь кабинета какой-то человек. В кабинете изменилось освещение — в глубине, в той части кабинета, которая не видна, зажгли свет.

Никита(глухо, в глубине кабинета). Слушаю-с, хорошо. (Выходит в гостиную и говорит у дверей, ведущих во внутренние комнаты.) Александра Николаевна! Они больные приехали, малины (просят) заварить.

Гончарова(за сценой). Ага, хорошо, сейчас.

Никита возвращается и скрывается в глубине кабинета.

(Гончарова проходит через гостиную с чашкой в руке в кабинет. Стукнув в дверь кабинета.) On entre? (Входит в кабинет, скрывается в глубине его.)

Никита показывается в той части кабинета, которая видна, у камина, шевелит в нем угли.

(Голос Гончаровой глухо в кабинете.) Alexandre, ^etes-vous indispos'e?[113] Лежите, лежите. Может быть, послать за доктором? (Выходит из кабинета, проходя мимо Никиты, говорит ему.) Раздевай барина. (Отходит к камину в гостиной, ждет.)

Никита входит в кабинет, а через некоторое время Никита уходит через дверь в переднюю, закрыв ее за собой.

(Тогда Гончарова возвращается в глубь кабинета. Слова ее слышны глухо.) Все благополучно, нет, нет…

Дверной колокольчик. Никита появляется в гостиной с письмом в руках. Сейчас же Гончарова выбегает к нему навстречу из кабинета.

Никита. Письмо Александ…

Гончарова(сделав страшные глаза, грозит Никите и вырывает у него письмо, говорит громко). Ага, хорошо, от портнихи… Скажи, что буду завтра в два часа. Ну, что ты стал? Ступай. (Тихо.) Тебе сказано — не подавать писем?

Никита, вздохнув, выходит.

(Гончарова возвращается в кабинет. Голос ее слышен глухо.) Бог с вами, Александр, говорю же, от портнихи… Право, я пошлю за лекарем. Ну, хорошо, хорошо… Дайте я вас перекрещу. Я умоляю вас не тревожиться.

Свет в кабинете гаснет.

(Гончарова возвращается в гостиную, закрывает дверь в кабинет, задергивает ее портьерой, подходит к камину, вскрывает письмо, читает, прячет в карман.) Кто эти негодяи? Опять, Боже праведный! (Пауза.) В деревню надо ехать, он прав.

Послышался дверной колокольчик, потом где-то голос Никиты, и из дверей, ведущих из гостиной в столовую, появляется Пушкина. Она развязывает ленты капора, бросает его на фортепиано. Лицо ее ослепляющей красоты. Пушкина близоруко щурится, видит Гончарову у камина.

Пушкина. Ты одна? Не спишь? Пушкин дома?

Гончарова. Он приехал совсем больной и заснул, просил его не беспокоить.

Пушкина. Ах, бедный! Да не мудрено, какая буря, господи! Нас засекло снегом!

Гончарова. С кем ты приехала?

Пушкина. Меня проводил Дантес.

Гончарова. Значит, ты все-таки хочешь беды?

Пушкина. Ах, ради всего святого, без нотаций.

Гончарова. Таша, что ты делаешь? Зачем ты напрашиваешься на несчастье?

Пушкина. Oh, mon Dieu! Азя, это смешно! Ну кому какое дело, что beur frere[114] меня проводил?

Гончарова вынимает письмо, подает Пушкиной.