Том 7. По зимнему следу

Не хватало суток для того, чтобы удовлетворить их ненасытный аппетит на шкуры и рога». Такие охотники опустошили Африку. Но кратер чудом сохранил обилие жизни. Тут раньше, чем где-нибудь, запретили стрелять. И теперь в одном из самых знаменитых на земле заповедников можно увидеть тысячи диких животных…

Сверху скорее можно угадывать, чем видеть, животных. У обрыва на тумбе — оптическая труба. Опускаем монету, и стекла к самому глазу подносят кусочек зеленого дна. Спрессованный оптикой воздух дрожит, как вода. И в этой воде я вижу табунок зебр и рядом — черного носорога… Скорее в кратер!

Спуск занимает более часа. Машину надо сдерживать тормозом. Но даже на маленькой скорости по камням «Лэнд-ровер» прыгает, как будто снизу получает пинки. Нас провожают странного вида деревья. Кажется, в этом месте богу пришла идея соединить тополь и кактус.

Силуэты деревьев на фоне золотой дымки необычайно красивы. Я бегу из машины выбрать точку для съемки. Но в высокой траве из-под ног у меня пружинкой взлетает кто-то пестрый и гибкий… Сервал! Огромная кошка, пробегая по голым камням, вдруг оглянулась. Не знаю, как там сервал, но я вряд ли теперь захочу расстаться с потертой скамейкой в «Лэнд-ровере»…

Дорога описала по борту кратера плавную полосу и вынесла автомобиль на равнину. Нас теперь окружает синяя стенка, облака через которую зацепились и перевалить не решаются. Они висят над гребнями белой куделью. А над кратером — солнце. Мы едем к озеру и сразу попадаем в окружение полосатых лошадок и антилоп. Зебры, не удостоив нас взглядом, щиплют траву рядом с машиной или бегут рядком, стараясь перейти дорогу у самого радиатора. Наши деревенские лошади гораздо пугливей.

По числу голов первенство в кратере держат антилопы гну. Эти суматошные существа носятся как помешанные. Кажется, они непременно хотят побывать у нас под машиной и только в последний момент делают остановку, думают полсекунды и боком, боком, с поднятым кверху хвостом уносятся в сторону, совершенно противоположную той, куда только что направлялись. В кратере гну платят самую крупную дань местным хищникам.

Вблизи от озера мы наблюдаем любопытную сцену. Молодая гнучиха только что родила. Она с испугом глядит на мокрое существо и робко, осторожно начинает лизать гнучонка. Посвящение в жизнь происходит на глазах здешнего мира. Три желтых с черной полосой козлика томи равнодушно пасутся рядом. Зебры затеяли драку в десяти шагах от роженицы. Из травы поднялись и низко пролетели венценосные журавли.

Кажется, нет никому дела до матери и гнучонка. Однако гнучиха беспокойно глядит на песчаную осыпь. Я поднимаюсь на крышу автомобиля и вижу причину беспокойства гнучихи. Под песчаным обрывом стоит гиена. Вид у нее сонный.

Желтая, в черных крапинах шерсть всклочена, брюхо отвисло. Гиена сыта и не думает нападать. Но антилопе есть чего опасаться. В кратере около тридцати львов, столько же гиен и чуть меньше шакалов. Половина новорожденных гнучат почти сразу же погибает. И никто не заступится, не вмешается. Все в кратере предоставлено хорошо отлаженному механизму Природы. Расплодись гну слишком сильно — не хватит на всех травы. А кратер должен прокормить очень многих.

На берегу озера мы с Мишей просим шофера остановиться, лезем на крышу машины и, загибая пальцы, считаем всех, кто попадает на глаза. Гну, зебры, стайки газелей Томсона и чуть более крупные газели Гранта. Похожие на коров антилопы канны. Два носорога мирно пасутся в осоке у ручейка. А дальше, как стога сена, — девять слонов. Каким-то чудом в кратер пробрались бегемоты. Один из них пыхтит рядом с машиной. Озеро мелкое. Бегемоту хочется спрятаться. Он торопливо идет по дну, но спина не скрывается… Водяные козлы, страусы, обезьяны, шакалы… Не сходя с места, мы насчитали семнадцать видов крупных животных.

Это без многочисленных крупных птиц — пеликанов, фламинго, гусей, цапель, ибисов, заполонивших воду.

На земле нет больше места, где жизнь была бы так же разнообразно обильна. Кажется, Африка собрала в кратер на непредвиденный случай понемногу всех своих обитателей. «Африканский ковчег!» — восклицают туристы. Да, впечатление музея и зоопарка! Но зверей никто не неволит, никто не держит. Живут они первобытным законом: выживают сильные, слабые умирают…

— Джентльмены, львица! — шофер глазами показывает на ручей.

Львица. Оглядевшись, молодой зверь ложится и, как кошка из блюдца, начинает лакать бегущую воду. Хвост у львицы то мягко бегает по траве, то жестким поленом упирается в землю.

Мы подъезжаем ближе и выключаем мотор. Львица на две секунды поднимает усатую морду и опять припадает к воде.

Утолив жажду, львица скрылась в траве. Но минут через десять на сухом берегу того же ручья мы увидели сразу пять старых и молодых львов.