Том 7. Письма

По-видимому, в первое время Чихачев довольно сильно ощущал отсутствие товарища: «Ты живешь при моем ближайшем ученике, — ободрял его епископ Игнатий в письме от 15 января 1860 г., — и в монастыре, который почти основан мною: следовательно, ты не удалялся от меня и не расходился со мною. Не сунулся же по увлечению глупой фантазии куда-нибудь, а пребыл в своем месте и по отношению ко мне проходил послушание корреспондента». Он желал навестить друга в Ставрополе, но болезнь ему не позволила: «Я и сам находил твою поездку сюда излишнею, — отвечал ему епископ Игнатий 27 июня 1860 г. — Мы не мирские люди! Разговору у меня с тобою хватило бы только на пять минут. Гораздо лучше внимать себе, не оставляя места, данного Богом для спасения».

5 августа 1861 г. состоялось увольнение епископа Игнатия на покой, и 14 октября он прибыл в Николо-Бабаевский монастырь. «Никогда в жизни моей я не был так доволен моим положением, как доволен им теперь», — писал он 18 октября 1861 г. А Михаил Чихачев продолжает в своих «Записках»: «Вот и еще протекло пять лет, как эта рукопись написана. В продолжение этого времени Епископ Игнатий оставил по болезненности своей Кавказскую епархию и переселился в Николаевский Бабаевский монастырь Костромской епархии с управлением монастыря, где и ныне находится. На другой год после моего пострижения поехал я посетить болящего Епископа. <…> Пробыл с месяц у него в монастыре, возвратился обратно, ощутив, что мне переселиться в тамошнюю обитель невозможно. Болезнь ноги с 1859 г., не допускающая переносить сквозного ветра, устройство церкви и служба продолжительная, пустынная, мне сделались невыносимы. Перейти туда — значило бы прибавить собою ни к чему не способного инвалида, нуждающегося в содержании, прокормлении и прислуге. Итак, по общему совещанию и согласию, жи{стр. 534}вем каждый на своем месте, довольствуясь взаимным расположением душ и перепискою».

Михаил Васильевич Чихачев почти на шесть лет пережил своего друга. Старожилы запомнили его как замечательного старца, кроткого и положительного аскета и бессребреника. Единственным украшением его бедной кельи была фисгармония, на которой он поверял церковные мелодии, да и от этого утешения он отказался на склоне лет. Достававшиеся ему церковные доходы он не носил в свою келью, а тут же или еще раньше раздавал бедным. А когда нужно было ехать во дворец, надевал чужую рясу.

Он скончался в Сергиевой пустыни и был похоронен у часовни рядом с основателем этой обители, архимандритом Варлаамом Высоцким. На стене часовни, над могилой Михаила Васильевича, было написано: «Добродушный и нестяжательный. Схимник Михаил Чихачев. Скончался 16 января 1873 года, 66 лет от роду».

Историограф Сергиевой пустыни П. П. Яковлев причислял М. В. Чихачева к замечательнейшим личностям, жившим в Пустыни в его время: «схимонах Михаил Васильевич Чихачев, из дворян Псковской губернии, товарищ Преосвященного Игнатия Брянчанинова, пожертвовавший в Обитель все наследственное от родителей имущество, простиравшееся до 50000 рублей, {стр. 535} проживший здесь 39 лет, прежде всех являвшийся к церковной службе и до окончания не уходивший из нея; при отличных музыкальных его познаниях и превосходном октавистом голосе, усердный певец и распорядитель церковного пения, неоскудевший в своем усердии и тогда, когда тяжкая рана на ноге не давала ему покоя; он скончался в 1873 году января 16-го».

Вместе с разорением монастыря в 30-е годы XX столетия были уничтожены и все следы могил. В настоящее время честные останки М. В. Чихачева обретены его почитателем, нынешним настоятелем и восстановителем Сергиевой пустыни, отцом игуменом Николаем (Парамоновым) и помещены в храме Преподобного Сергия Радонежского для поклонения.

Письма святителя Игнатия к Михаилу Васильевичу Чихачеву (впоследствии — схимонаху Михаилу) [ 315 ]

№ 1

Молитвами Святых Отец наших Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас

Дражайший о Христе Михайло Васильевич!

Письмо твое, посланное с братом Николая Ивановича Веденеева, я получил будучи в Вологде на пути из Покровского в Корбанку — село Дмитрия Ивановича Самарина [316]. Долго не отвечал на оное, ибо не хотел писать из мира, а из монастыря. В двадцатых числах августа выехал из Корбанки и живу теперь в Семигородной пустыне в настоятельских келлиях. Слава Богу, довольно здоров, но только часто прихожу в крайнее расслабление. Тотчас, то есть сию минуту ехать тебе ко мне нельзя, но когда увижу, что пришло время и приблизился час, то чего тебе прислать: денег на дорогу, и сколько, или лошадей? — посоветуйся и напиши.

У нас дома женятся и посягают. Петр идет в отпуск на шесть месяцев. Много бы тебе мог написать, но не хочу прежде времени тебя слишком обрадовать и, может быть, по-пустому.