Том 7. Письма

Действительно так: будучи ближайшим учеником и, можно сказать, другом Преосвященного Игнатия в продолжение 24 лет, ма{стр. 303}ленький Игнатий, став его преемником, ни в чем не изменил привычного уклада в жизни Пустыни. Не будучи таким образованным, он тем не менее многое перенял от учителя и в способе управления, и в манере поведения и общения с постоянными прихожанами монастыря и не растерял ее обычных благотворителей. По присущему ему смирению и доброте, для паствы он был скорее отцом, чем настоятелем. И паства относилась к нему с должным почтением. Таким образом, он оставался настоятелем Пустыни 40 лет и многое сумел сделать на ее пользу и вообще на пользу Церкви.

После отъезда Преосвященного Игнатия в Ставрополь, Игнатий маленький постоянно изъявлял желание приехать к нему. Епископ Игнатий, хотя и сам желал увидеться с ним, но из собственного опыта зная, что из этого может получиться, предостерегал его. В письме М. В. Чихачеву от 10 марта 1862 г. он писал: «Если встретил затруднение в получении отпуска, то лучше и не начинать, тем более, что в поездке никакой крайности нет. В особенности же о. Архимандрит [Игнатий Малышев] должен быть осторожным и для себя и для обители». А в письме от 17 марта 1863 г.: «Очень буду рад посещению о. Архимандрита, но заблаговременно могу сказать, что к советам я потерял способность, если и имел ее». Но и эта предполагаемая встреча не состоялась.

Архимандрит Игнатий (Малышев) в письмах уговаривал Преосвященного Игнатия издавать свои сочинения. «Передай о. Архимандриту, — отвечал Преосвященный в письме М. В. Чихачеву от 10 августа 1860 г., — что я никак не желаю, чтоб ныне они были напечатаны, по многим причинам, между прочим, и по той, что я их выправляю и пополняю…. У о. Архимандрита имеется снимок многих моих сочинений в память о мне грешном и в память того, что я, хотя сам мало знал, но что знал, то братии сообщал в общее спасение. Почему прошу и молю о. Архимандрита моих сочинений не печатать ни в целом виде, ни в выписках, ни в переделанном виде». Но в 1865 г., когда уже вышли из печати первые тома «Аскетических опытов», святитель Игнатий писал брату — 1 мая: «Дай Бог, чтоб книга была сколько-нибудь полезна современному христианству. Получил от Архимандрита Игнатия и от Норова письма, в которых видно их сочувствие к учению, изложенному в "Опытах"». Вероятно, речь идет о следующем письме о. Игнатия (Малышева):

«Ваше Преосвященство!

Лежу я в том самом углу, в котором Вы лежали, и почитываю книжки, которые Вы мне прислали. При чтении оных пришло {стр. 304} мне на память библейское событие: «Бысть глад во Израиле при Илии пророце, заключися небо три лета и месяц шесть».

Тогда томилось человечество, томится и теперь, не гладом пищи, но гладом слышания слова Божия.

Вы отверзли небо — потекли воды, и жаждущие люди напоились. Вы дали пищу, которая алчущих питает. Так я разумею о Ваших творениях и от избытка чувств и душевной благодарности ничего более сказать не могу. Тот лучше знает, что дает бедной душе, кто, благодатно созерцая, уделяет от этой трапезы неимущему.

Ваша книга — книга жизни! И учения воды живы, напоящие души человеческие. Это учение в наше скудное время необходимо, как вода во времена пророка. Хотя есть и другие источники, похожие на настоящие, но, к сожалению, — живописные, не утоляющие жажды; а сколько предлагается мутных, ядовитых для бедного человечества! Напившиеся из таких источников, хотя не поражаются смертью телесной, но смерть души приобретают.

Как бы мне хотелось, Владыко, вырваться к Вам, хотя бы на короткое время, но не предвижу возможности».

И когда чуть было не приостановилось издание следующих томов, святитель Игнатий писал С. И. Снессоревой — 25 января 1864 г.: «Богу угодно дозволить, чтоб и остальные два тома моих сочинений были напечатаны. Когда я прочитал в письме Вашем к Петру Александровичу намек на некоторую надежду склонить И. И-ча к исполнению намерения его, высказанного им с самого начала, то почувствовал побуждение написать об этом Отцу Игнатию. И Бог благословил начинание, истекшее от Вас» [190].

Также святитель Игнатий обращался к посредничеству своего бывшего ученика, когда начал хлопоты об увольнении от управления Епархией. 31 июля 1861 г. он писал М. В. Чихачеву: «Попроси от меня о. Архимандрита Игнатия, чтоб он поговорил о мне Митрополиту, а если нельзя прямо, то через Преосвященного Викария. <…> Прошение [об увольнении] послано 24 июля, следовательно, переговором надо поторопиться».

До конца своих дней святитель Игнатий не прерывал сношений с Сергиевой пустынью и со своим первым учеником, ее тогдашним настоятелем. В мае 1862 г. он переслал ему свой наперсный крест, украшенный бриллиантами, розами и сибирскими аметистами, для употребления при богослужении им самим и последующими настоятелями.

{стр. 305}