Том 7. Невольничий караван

— Это пожалуйста! По мне, так опасностей и здесь хоть отбавляй. Поеду ли я на лодке навстречу твоему брату или поскачу в Омбулу, это без разницы, потому что и здесь, и там можно в два счета проститься с жизнью.

— Стало быть, решено. Тогда давай возьмем две камышинки, короткую и длинную, а затем…

— Нет, — перебил его Пфотенхауер, — мы сами не будем тянуть жребий. Пусть выбор сделают за нас птицы. Подождем, когда снова какая-нибудь будет перелетать через реку. Если она полетит оттуда сюда — значит, жребий выпал мне, а отсюда туда — быть тебе нашим послом в Омбуле. Идет?

— Договорились. Одновременно мы можем продолжать наш прерванный путь, чтобы как можно скорее достичь деревни джуров.

Неграм было приказано снова взяться за весла, и, кроме того, им поручили следить за всеми птицами, которые будут пролетать над рекой. Сын Тайны объявил:

— В селении осталось всего пятьдесят человек, и мы можем проплыть мимо него совершенно открыто, не боясь, что нас заметят. Немного ниже поселка мы пристанем к левому берегу, спрячем лодку в камышах, и я поведу вас к деревне, шейха которой я хорошо знаю.

Он вывел лодку на свободную от камышей и травы середину реки, и она как стрела понеслась вниз по течению.

Действие лекарства все еще продолжалось: Толо спал сладким сном. Лобо тоже закрыл глаза. Теперь он знал, что кто-нибудь предупредит его земляков, и чувствовал себя наконец освобожденным от заботы, которая так долго его угнетала.

Глава 8 НОВЫЙ ТОВАРИЩ

Шварц и Пфотенхауер тихо сидели на носу лодки и думали о предстоящем расставании. На душе у обоих было тяжело, но если спокойное лицо Шварца позволяло только догадываться о владевших им чувствах, то длинная фигура Отца Аиста являла собой живое воплощение уныния и тревоги. Он беспокойно ерзал на месте, всплескивал руками, поминутно откашливался, вздыхал и что-то недовольно бормотал, а нос его выделывал прямо-таки неописуемые пируэты. Наконец, он не выдержал и нарушил тяготившее его молчание:

— У меня на сердце сейчас до того тяжело, что черти в аду небось на радостях устроили карнавал. Как подумаю, что мы вот-вот должны расстаться, и неизвестно, увидимся ли когда еще… Но что тут можно сделать? Я век себе не прощу, если эти разнесчастные негры из-за нас погибнут или попадут в рабство!

— Да, мне тоже невесело. Но мы не должны видеть все в таком черном свете. Надо помогать любому из нас, кому выпадет жребий скакать на юг, постараться не встретить по пути врагов и как можно скорее вернуться назад. В сущности, это ведь не так уж и трудно!

— Да, но если он все-таки встретит врагов, он погибнет ни за грош, а друг уж будет далеко и ничем не сможем ему помочь. Эх, только бы этот жребий достался мне!

— Не принимай все это так близко к сердцу, дружище! — улыбнулся Шварц.

— Замолчи ты, чертов весельчак! Если уж я кого полюблю, я не шибко радуюсь, когда он браво шагает навстречу опасности, которую я не могу с ним разделить. Ты сам это представляешь не хуже меня и… Смотри, видишь, видишь их? Вон, полетели!

Он был уже на ногах и не только рукой, а своим вытянувшимся носом указывал на противоположный берег, с которого взвилась целая стая пронзительно кричащих птиц.

— Знаешь их? — обратился он к Шварцу, начисто забыв обо всех заботах, которые до сих пор его всецело поглощали.

— Да, это шпорцевые чибисы.

— Точно. Ты, ей-ей, понимаешь толк в птицах. Чибисы редко так высоко взлетают в это время года. Их там небось спугнул гиппопотам. И как они здесь называются, тоже, вероятно, знаешь?

— Зик-зак, зик-зак.

— А почему?

— Потому что они так кричат.

— Верно. Когда это «зик-зак» слышится по утрам из доброй сотни клювов, кажется, будто лиса празднует свои именины. Ну вот, перелетели на эту сторону. Теперь будут искать улиток в камышах.

После того, как птицы скрылись из виду, Пфотенхауер снова уселся и стал рассуждать о насущных проблемах.

— Вот бы нам удалось достать у джуров не какую-нибудь клячу, а хорошего, резвого верблюда! Тот из нас, кому выпадет жребий, возьмет провианта на шесть дней. А другой будет торчать в этой чертовой дыре и ждать твоего брата. Только вот где? В окрестностях Умм-эт-Тимсы нам долго оставаться нельзя.

— Конечно, нет! Никто из обитателей поселка не должен нас видеть. Тебе надо будет проехать дальше вниз по реке и остановиться в деревне Магунда, жителей которой знает наш рулевой. Он сказал, что там нас с радостью примут и позволят дождаться моего брата. Эмиль как раз должен проезжать Магунду, так что ты не пропустишь его, если я к тому времени еще не вернусь из Омбулы.

— Ты сказал, если ты не вернешься из Омбулы? — насторожившись, переспросил Пфотенхауер.

— Ну да! — улыбнулся Шварц.

— С чего это ты взял, что именно ты поедешь туда? Кто тебе сказал, что это буду не я?

— Ты сам.

— Я? Даже и не думал.

— Вот как! А кто придумал, что выбор между нами должны сделать птицы?

— Ну я, и что из этого?

— Вот они и выбрали.

— Выбрали? Что-то я тебя не очень понимаю. По-моему, ты хочешь меня надуть. И если ты думаешь, я такой осел, что…