Том 7. Невольничий караван

Шварц посмотрел в том направлении, куда указывал Стефан, и увидел небольшое селение, состоявшее из убогих хижин, среди которых возвышались два окруженных стенами здания. Он тронул своего верблюда, и шейх, едва переводивший дух, с лицом багрового Цвета, должен был снова протрусить вперед, хотя и несколько медленнее, чем прежде.

Последний отрезок пути, простиравшийся перед путниками, был абсолютно свободен, так что новых сюрпризов ожидать не приходилось.

— А где ты и другие джелаби собираетесь остановиться? — спросил Шварц словака.

— У каждого из нас в городе есть знакомые, которые с удовольствием нас примут, — ответил тот. А вот у кого будешь жить ты?

— Конечно, у мидура.

— Разве он тебя знает?

— Нет.

— А у тебя есть при себе тескере?[74]

— Есть, и не только он, а еще хатишериф[75] вице-короля и другие рекомендации.

— Ну, тогда тебя радушно примут, и тебе не придется ни о чем беспокоиться. Проводить тебя к дворцу мидура?

— Да, потому что я хочу просить аудиенции не только для себя, но и для вас. Мы сразу передадим ему пленников, и он, без сомнения, захочет выслушать ваши показания.

— Спаси Аллах их спины и пятки! Знаменитые «пятьсот» ударов им обеспечены.

Фашоду нельзя назвать городом в полном смысле этого слова, это всего лишь небольшое, хотя и очень старое местечко. Оно стоит на месте Денаба, прежней резиденции шиллуков, которое упоминается как Данупсис, столица нубийской Эфиопии, уже у Плиния[76]. Благодаря двум правительственным зданиям городок издалека выглядит вполне неплохо, но это впечатление исчезает сразу по вступлении в него.

Дом мидура и казармы выстроены из кирпича и окружены стенами. Для охраны порядка на стенах установлено несколько пушек, а по ночам в городе дежурят патрули — мера, направленная главным образом против постоянно бунтующих шиллуков.

Вокруг этих зданий расположены многочисленные дома и токулы, населенные в основном солдатами и их семьями, которым не хватило места в казармах. Гарнизон Фашоды насчитывает около тысячи штыков. Он состоит из некоторого количества арнаутов[77] и шумных гехадиа, которые ведут очень беспутную жизнь, но все же более дисциплинированны, чем донголавы, берберы[78], старая гвардия и египтяне, составляющие остальную часть суданских воинских частей.

Кроме описанных выше зданий в глаза бросались полуразвалившиеся хижины и бараки, ямы, зловонные лужи и целые горы наваленных прямо посреди улицы отбросов.

Благодаря столь плачевным условиям жизни среди населения городка была очень велика заболеваемость и смертность. Кроме того, климат здесь чрезвычайно нездоровый, особенно во время сезона дождей, когда рукав Нила, на котором стоит Фашода, заболачивается и начинает гнить, распространяя зловоние вместе с береговой дамбой, представляющей собой ряд колышков с нагроможденными между ними кучами земли, травы и навоза.

Этот малоприятный уголок является местом ссылки преступников, и для большинства из них направление сюда равносильно смертному приговору. Кроме ссыльных и солдат, население города составляют в основном негры-шиллуки.

Питаются жители Фашоды преимущественно овощами: редькой, дынями, огурцами, тыквами, луком, чесноком, а также разными видами зелени, которые они выращивают в своих огородиках.

Здесь имеется и некое подобие базара — а именно: на одном из перекрестков улиц двое или трое не то греков, не то египтян, торгующих разной мелочью. Кроме них, жители могут рассчитывать только на бродячих джелаби.

Когда караван въехал в город, шиллуки, встретившиеся на его пути, подняли такой же крик, как и их деревенские соплеменники. Побаиваясь солдат, они не отважились на враждебные действия и ограничились тем, что с угрозами и ругательствами бежали вслед за всадниками. Привлеченные шумом, к ним присоединялись все новые и новые любопытные, и к тому времени, как путешественники достигли ворот крепости, их сопровождало уже несколько сотен отчаянно галдящих людей.

Стоявший у ворот часовой спросил прибывших о цели их посещения. Шварц ответил, что он хочет поговорить с мидуром, в чьих владениях находится. Солдат запер ворота и удалился, чтобы доложить о нежданных гостях начальству. Прошло довольно много времени, прежде чем он вернулся вместе с онбаши[79], который повторил тот же самый вопрос и, получив ответ, отправился за белюк-эмини[80]. Последний также осведомился о том, что угодно путешественникам, после чего разыскал чауша[81]. Поинтересовавшись, зачем прибыли всадники, этот привел баш-чауша[82], который, удовлетворив свою любопытство, поспешил сообщить важное известие мюльасиму[83]. Лейтенант счел необходимым прибегнуть к помощи юзбаши[84], который вполголоса отдал какое-то распоряжение своему адъютанту и, наконец, пропустил Шварца и его товарищей во двор. Вся эта сложная операция заняла не менее часа, причем толпа у ворот успела за это время увеличиться втрое, а производимый ею шум усилился в десять раз.