Том 7. Мать. Рассказы, очерки 1906-1907

«Русско-японская война вскрыла всю гнилость и слабость русского самодержавия. Успешная общая политическая забастовка в октябре 1905 года довела эту слабость до полной ясности (колосс на глиняных ногах). Далее, 1905 г. вскрыл не только слабость самодержавия, хилость либеральной буржуазии и мощь русского пролетариата, но и опроверг имевшее раньше силу ходячее мнение о том, что русское самодержавие является жандармом Европы, что оно будто бы в силах быть жандармом Европы. Факты показали, что русское самодержавие не в состоянии справиться даже со своим рабочим классом без помощи европейского капитала. Пока рабочий класс России спал, а русское крестьянство не шевелилось, сохраняя веру в царя-батюшку, русское самодержавие действительно имело возможность быть жандармом Европы, но 1905 г. и прежде всего выстрелы 9-го января 1905 г. разбудили русский пролетариат, а аграрное движение того же года подорвало веру мужика в царя. Теперь центр тяжести контрреволюции европейской перемещён от русских помещиков к англо-французским банкирам-империалистам. Германские с.-д., пытавшиеся оправдать свою измену пролетариату в 1914 г. ссылкой на прогрессивность войны с русским самодержавием, как с жандармом Европы, козыряли собственно тенью прошлого, козыряли, конечно, фальшиво, — ибо настоящие жандармы Европы, располагающие достаточными силами и средствами для того, чтобы быть жандармами, сидели не в Петрограде, а в Берлине, Париже, Лондоне.

Теперь для всех стало ясно, что Европа ввозит в Россию не только социализм, но и контрреволюцию в виде займов царю и т. п., а Россия в Европу кроме политических эмигрантов — революцию (Россия в 1905 г. ввезла в Европу во всяком случае общую забастовку, как средство борьбы пролетариата)»

И.В. Сталин, Сочинения, т. 5, стр. 72–73

М. Горький увидел опасность, грозившую русской революции со стороны европейских империалистов. Приехав в Америку, он приступил к работе над книгой «Мои интервью». В мае 1906 г. он сообщил И.П. Ладыжникову: «Посылаю Вам начало моей книги, которая должна носить название «Мои интервью». «Прекрасная Франция», как вещь, имеющая характер злободневный, должна быть, на мой взгляд, издана отдельной брошюрой немедленно. Если Вы не найдёте этого возможным — продайте её газетам теперь же. Она может иметь некоторое практическое значение. Следующие интервью будут с Миллиардером, Николаем II, Мертвецом, Грешником, Прометеем, Агасфером, с самим собой и т. д. — не более десяти» (Архив А.М. Горького).

Полностью замысел книги «В Америке» и серии «Мои интервью» М. Горьким осуществлён не был.

«Не печатайте на обложке о моих «Интервью» и об «Америке», — писал М. Горький И.П. Ладыжникову в начале 1907 г., — я отвлёкся сильно в сторону от этих задач и — не знаю теперь, когда выполню их?» (Архив А.М. Горького).

В тринадцатом «Сборнике товарищества «Знание» за 1906 год» было объявлено следующее содержание серии «Мои интервью»: «Предисловие. Король, который высоко держит своё знамя. Прекрасная Франция. Царь. Один из королей республики. Жрец морали. Хозяева жизни». Серия открывалась ироническим предисловием: