Мы тогда были в том возрасте, который называют зрелым. Конецкому, вероятно, лет сорок пять, ну а мне лет на пятнадцать побольше. Хороший возраст! Постепенно разговорились. Перешли в салон. Буфетчица, наша миленькая Людочка, сервировала чай. От чего-либо более существенного Виктор Викторович категорически отказался.
И вот за чаем мы просидели до глубокой ночи. О чем только не говорили, что только не вспомнили! И тот случай на «Ермаке» вспомнили. И Арктику. И перегоны по этой тяжелой трассе. И многое, многое другое.
И я подумал: неужели это тот самый молоденький капитан сейнера? И мне как-то стыдно и совестно стало за то, что я с этаким пренебрежением отзывался в начале беседы о его книгах. Ведь все, что в них есть, — это правда, это выстрадано, и это понято именно так, как и должно быть понято.
Я увидел перед собой умного, зрелого, опытного и весьма наблюдательного человека. Видел и понимал, что ему тяжело и больно жить. Вероятно, так же больно, как Шукшину, Высоцкому, быть может — Евтушенко и всем тем, кто хотел кричать криком, видя происходившее вокруг.
Ведь время было нелегкое. Усиленно травили Пастернака, Солженицына. Приумолк и Виктор Викторович. Его тоже начали замалчивать.
Давно уснул мой попугай. Уж не помню, в который раз мы заваривали свежий чай. Плавал ароматный дымок. Пепельницы были полны. А мы все говорили и говорили.
Я проводил Конецкого до трапа. Больше мы никогда не встречались. Лишь изредка обменивались письмами и телеграммами. Видел я его на экране телевизора.
Пришли к Конецкому успех, признание, любовь читателей. Мне кажется, что никогда он не покривил душой, не совершил сделку со своей совестью, не слукавил, не делал попыток понравиться.
Но думается, на сердце тот же камень и грусть. Так же, как прежде, а может быть, и сильней болит душа. Это хорошая, честная грусть, она делает честь любому писателю, гражданину.
Но, Виктор Викторович, поздравляя вас с 60-летним юбилеем и крепко пожимая вашу руку, я от всей души желаю вам покоя и умиротворения. Не все так уж печально! Жизнь прекрасна и стоит того, чтобы ее любить.
Г. Кононович.
«Вымпел». 1989. № 6.
ИЗ АВТОБИОГРАФИИ.
Я, Кононович Георгий Осипович, родился 15 октября 1914 года в селе Краскино Посьетского района Приморского края.
Осенью 1930 г. пошел плавать, ни о чем ином не мечтал и не хотел думать. Работал матросом, плотником на судах УБЕКО советского торгового флота. Участвовал в трех гидрографических экспедициях по Дальнему Востоку. Работу любил. Осенью 1933 г. поступил на вечернее отделение Владивостокского морского техникума. Закончил его весной 1937 г.
До 1939 г. плавал на судах Дальневосточного пароходства в должности 3 и 2 помощника капитана. Осенью 1939 г. мы с матерью выехали с Дальнего Востока. (Были репрессированы отец и два брата. Отец был зам. военного прокурора Владивостока.)
Весной 1940 г. я был назначен капитаном на линейный буксир «Чкалов», работавший в Енисейском заливе, было мне 26 лет. Там меня и застала война.
22 июня 1941 г. я буксировал огромный плот из Игарки в Дудинку. Вместе с 18 членами экипажа тут же послали РДО в военкомат с просьбой направить нас на фронт добровольцами. Моя мать, у которой я остался единственным сыном, писала мне, что мое место на фронте. Но моя просьба не была удовлетворена, так как флоту нужны были люди. Мне пришлось быть капитаном, начальником судоподъемной экспедиции в Арктике, организовывать экспедицию по поиску и определению возможностей подъема пароходов «Киров» и «Архангельск», потопленных немцами в Карском море в 1943 г. Был начальником отстоя флота и зам. начальника отдела флота Норильскстроя.
По моей настойчивой просьбе в 1946 г. я был откомандирован для продолжения работы на морском флоте. Два года работал в Архангельском арктическом пароходстве старпомом, затем был откомандирован на перегон 18 судов, полученных из Финляндии в качестве репарации. Два года был старпомом на л/п «Леваневский» и семь лет на ледоколе «Ермак».
В 1958 г. был назначен капитаном-наставником арктического плавания и в этой должности проработал 6 лет. Руководил арктическими операциями в море Лаптевых, на Земле Франца Иосифа и других районах.
В 1963 г. руководил операциями всего Западного сектора Арктики. В 1958 г. мною написана книга «История ледокола „Ермак“»(к 60-летию ледокола).
В 1961 г. закончил судоводительский факультет заочного отделения ЛВИМУ и получил высшее морское образование.
В 1962 г. были реабилитированы мои отец и братья (посмертно). Меня приняли в партию.
Четыре года был капитаном т/х «Дедовск». С 1967 по 1986 г. (до ухода на пенсию) был капитаном т/х «Звенигород».
Последний наказ Георгия Осиповича:
«Для себя лично я хочу и завещаю, чтобы урна с прахом моим была предана морю у Лофотенских островов, где океан свиреп и прекрасен, штормы ужасны, волны вздымаются гигантские, где мы всегда выходили победителями в битве с их неистовой яростной силой».
Георгий Осипович погиб 15 сентября 1995 года. Был сбит машиной какой-то частной фирмы. Ему было 80 лет.