Том 7. Эхо

…Тот раз, в Москве, мы так прервали с Вами разговор как бы не окончив… У меня есть Ваши книги. Характер Ваш противоположен некрасовскому. У Вас напористость, самоутверждение. У Некрасова — деликатность, масса информации, художественность. Что, не так? Летом будем в Ленинграде…

Е. А. Игнатович. Без даты.

…Пишу вам потому, что пострадала за книгу «В окопах Сталинграда». Пришла в библиотеку и стала разглагольствовать о том, что это первая книга о войне, правдивая, честная, а вот «Кавалер Золотой Звезды» и «Далеко от Москвы» — дерьмо. А ведь они были отмечены Сталиным. Какая-то гадюка донесла, и меня допрашивали, почему я так думаю. Несколько раз вызывали. У меня муж был военным, сама участник войны, так он мне сказал, что прямо убьет меня, если буду высказывать свое мнение принародно. Кстати, ему книга тоже нравилась. А зав. библиотекой, моя хорошая знакомая, тоже умоляла меня никогда не высказывать свое мнение. У нее было трое детей, и она очень боялась. Пришлось согласиться. Жалею, что не «зачитала» книгу себе. Потом читала, почему-то в «Крокодиле», о смерти Некрасова. Что это, насмешка над мертвым?

Савватеева А. И.

P. S. Надо добиться переиздания «В окопах Сталинграда».

Без даты.

Дорогой Виктор Викторович!

Благодарю Вас сердечно, искренне… Благодарю за память активную о Викторе Платоновиче. Многие думали. Вы — сделали.

Да, странное письмо. Не знаю ничего о Ваших с Виктором Платоновичем отношениях, может, и неуместны все эти мои слова.

Был я когда-то его другом. Несмотря на огромную разницу в возрасте. Из-за меня, собственно, он попал под прессинг: я в 1972 году был арестован, получил десять лет по «антисоветской агитации» за контрэкспертизу генерала Григоренко — тогда «сумасшедшего».

Все эти годы я мечтал обнять Вику. Не дал Бог. Сейчас больно ходить мимо его дома. Были письма, его голос по телефону… И все. Вики нет. Ужасно…

Семен Фишелевич Глузман

Без даты.

В один из слякотных неуютных мартовских вечеров 1977 года мой близкий товарищ Виталий Андреевич Михнов, как и многие, страстный почитатель Виктора Платоновича Некрасова, с грустной улыбкой показал мне случайно попавший к нему приказ Главлита СССР за 1975 год. В нем речь шла об изъятии произведений ряда авторов. Точно не помню, сколько и каких было названо фамилий. Кроме одной, словно по глазам ударило: «В. Некрасов „В окопах Сталинграда“».

Скажу сразу: и тогда и сейчас я не одобрял отъезд Виктора Платоновича «за бугор»… хотя мне, представителю поколения детей войны и Победы… вроде бы не стоит негативно говорить о тех, кто вытащил нас из мертвой петли фашизма, но считал и считаю так: борешься за Правду — делай это у себя в стране. Нелегко? Конечно! Но в окопах Сталинграда было, наверное, тысячекратно тяжелее. Думается, Виктор Платонович, несмотря на все моральные, а вместе с ними материальные беды, не должен был делать опрометчивого шага. Ведь сумел же писатель в период, когда у руководства страной находился Н. С. Хрущев, не особенно, мягко говоря, почитавший интеллигенцию, поднять вместе с другими деятелями советской культуры голос за сооружение памятника жертвам гитлеровцев в Бабьем Яру…

Выступление В. П. Некрасова, истинно русского интеллигента, за строительство монумента, который 2 июля 1976 года установлен на месте массовых расстрелов, в свое время подтолкнуло каких-то черносотенцев и националистов пустить гнусные словца из лексикона недоброй памяти союза Михаила Архангела: «Этот жидовствующий Некрасов». Пустили, конечно, анонимно. Несмотря на застой, побаивались… Но упоминание о жидах было только ядовитым цветочком. Куда более чудовищной, отравляющей ягодкой стала выдумка, которая поползла среди киевлян (только ли среди них?) позже, когда писатель уехал в Париж. Мол, Виктор Некрасов никогда не был в окопах Сталинграда. Кому-то было выгодно вычеркнуть из памяти людей писателя, на книге которого — «В окопах Сталинграда» — поколения людей учились любить Родину.

Наверное, и сегодня этот кто-то достаточно влиятелен, если о смерти В. П. Некрасова сообщила у нас в стране только одна газета «Московские новости». Могучие, видимо, единомышленники печально знаменитой Нины Андреевой есть, конечно, и на Украине. Спят и видят, чтоб вернулись не обязательно сталинские времена, а хотя бы опять стало «по-брежнему».

…Мы обращаемся к исполкому Киевского городского Совета народных депутатов с настоятельной просьбой увековечить память писателя мемориальной доской на доме № 15 по Крещатику, где Виктор Платонович долгие годы жил.

Свою квартиру, уезжая за границу, он передал семье журналиста, покойного ныне Всеволода Бенедиктовича Ведина. Несмотря на все трудности, рискуя подвергнуться опале (было и это), Всеволод Ведин немало сделал для сохранения архива В. П. Некрасова.

Нужно все документы, в т. ч. и необоснованно изъятые у В. П. Некрасова, передать в Институт литературы имени Т. Г. Шевченко АН УССР для изучения и бережного хранения.