Том 7. "Ченслер". Гектор Сервадак

- Нам нужно сделать еще разведку на север, - сказал Прокофьев, - от того места, где находился мыс Антиб, до входа в Гибралтарский пролив. А на юге надо обследовать береговую линию от залива Габес до того же пролива; до сих пор мы держались точной границы прежнего африканского побережья, но не границы новой береговой полосы. Может статься, на юге все же есть проход, и мы узнаем, не пощадила ли катастрофа какой-нибудь оазис африканской пустыни? Кроме того, Италия и крупные острова Средиземного моря, Сицилия, Балеарский архипелаг, могли уцелеть; вот туда-то и следует вести «Добрыню».

- Справедливо замечено, - ответил граф. - Я тоже считаю, что нам необходимо иметь карту нового морского бассейна.

- Присоединяюсь к вашему мнению, - сказал Сервадак. - Главное - решить, надо ли продолжать разведку сейчас, не заходя на Гурби.

- Полагаю, - ответил Прокофьев, - что мы должны воспользоваться «Добрыней», пока шкуна еще может служить.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросил граф.

- Я хочу сказать следующее: температура все время падает, Галлия движется по орбите, которая все дальше уводит ее от Солнца, и скоро здесь настанут жестокие холода. Море замерзнет, тогда о навигации нечего и думать. А вам известно, какие трудности представляет плаванье среди ледяных торосов. Не лучше ли продолжать экспедицию, пока море свободно ото льда?

- Ты прав, - ответил граф. - Поищем еще, посмотрим, не осталось ли чего-нибудь от старого материка, и если часть Европы уцелела, если найдется горсточка живых людей, которым нужна наша помощь, необходимо убедиться в этом до возвращения домой - на зимовку.

В графе говорило высокое чувство человеколюбия: не считаясь с обстоятельствами, он продолжал думать о своих ближних. Кто знает, может быть, заботиться о других и значит заботиться о себе? Сейчас между людьми, которых Галлия уносила в бесконечность мирового пространства, не существовало ни расовых, ни национальных различий. Они были сынами одного народа, вернее, членами одной семьи, ибо вполне могло оказаться, что обитателей старой земли не так уж много! Но если наперекор всему люди еще существуют, они должны сплотиться, соединить свои усилия во имя общего блага. Если же нет больше надежды вернуться на родную землю, - их долг возродить новое человечество на новой планете!

Двадцать пятого февраля шкуна покинула маленькую бухту, где нашла временный приют. Пройдя вдоль северных берегов, она на всех парах неслась на восток. Наступило сильное похолодание, особенно усилившееся, когда задул резкий ветер. Термометр показывал в среднем два градуса ниже нуля. К счастью, море замерзает при более низкой температуре, чем бассейны с пресной водой, поэтому «Добрыня» беспрепятственно продолжал свое плавание. Но следовала торопиться.

Ночи были ясные. В чистом, безоблачном небе звезды излучали изумительно яркий свет. Если Прокофьев в качестве моряка иной раз и сожалел о том, что луна навсегда исчезла с горизонта, то астроном, задавшийся целью проникнуть в тайны звездного мира, должен был бы радоваться благосклонной к его трудам темноте галлийских ночей.

Однако потеря луны была возмещена с лихвой; в последнее время с неба градом сыпались звезды; такого множества падающих звезд никогда еще не видели земные наблюдатели, занимающиеся их подсчетом и классификацией в августе и ноябре. По данным Олмстеда, среднее количество таких астероидов, промелькнувших в 1833 году на небосводе в Бостоне, исчислялось в тридцать четыре тысячи; для того же, чтобы определить количество падавших звезд в Галлии, можно бы смело удесятерить это число.

Дело в том, что Галлия пересекла пояс, который является внешней и почти концентрической окружностью по отношению к орбите Земли. Повидимому, источником этих метеоритов была звезда Алголь, входящая в созвездие Персея; проносясь через атмосферу Галлии, метеориты раскалялись от трения и вспыхивали ярчайшим светом, казавшимся при их головокружительной скорости поистине волшебным. Даже шедевр знаменитого Руджиери - фонтан фейерверков, горящий миллионами огней, - не выдержал бы сравнения с великолепием сверкающего метеорного потока. Свет летящих звездных осколков отражался на металлической поверхности прибрежных утесов, дробясь и искрясь в их гранях, а море слепило глаза рябью от сыпавшихся в него огненных градин.

Но это зрелище продолжалось не больше двадцати четырех часов; слишком велика была скорость, с которой Галлия удалялась от Солнца.

Двадцать шестого февраля «Добрыне» преградило путь на запад препятствие в виде длинного скалистого мыса, и шкуна спустилась до широты бесследно исчезнувшей Корсики. На месте пролива Бонифачо шумело бескрайнее пустынное море. Но двадцать седьмого числа на востоке, в нескольких милях с подветренной стороны показался какой-то островок; судя по его расположению, если только он не возник недавно, островок мог быть северной частью Сардинии.