Том 7

Прежде чем обратиться к самой книге Штирнера, упомянутой выше, мы должны перенестись в «старый романтический край» и в то забытое время, когда эта книга вышла в свет. В то время как прусская буржуазия, ухватившись за финансовые затруднения правительства, начинала завоевывать себе политическую власть, в это же самое время рядом с буржуазно-конституционным движением с каждым днем ширилось среди пролетариата коммунистическое движение. Буржуазные элементы общества, которым для достижения их собственных целей еще была необходима поддержка пролетариата, повсюду вынуждены были выдавать себя за сторонников какой-нибудь разновидности социализма; консервативная и феодальная партия также была вынуждена давать обещания пролетариату. Наряду с борьбой буржуа и крестьян против феодального дворянства и бюрократии — борьба пролетариев против буржуа; а между ними — ряд промежуточных социалистических групп, охватывавших все разновидности социализма: реакционный, мелкобуржуазный, буржуазный социализм; и вся эта борьба, все эти стремления подавлялись, не могли получить свое выражение из-за гнета государственной власти, цензуры, запрещения союзов и собраний. Таково было положение партий в то время, когда немецкая философия справляла свои последние убогие триумфы.

Цензура с самого начала вынуждала все сколько-нибудь нежелательные элементы избирать возможно более абстрактный способ выражения; такой способ выражения предоставила немецкая философская традиция, как раз дошедшая тогда до полного разложения гегелевской школы. Борьба против религии еще продолжалась. Чем труднее становилось вести политическую борьбу против существующей власти в печати, тем усерднее велась она в форме религиозной и философской борьбы. Немецкая философия, в ее самом разбавленном виде, стала общим достоянием «образованных», и чем больше она становилась общим достоянием, тем разбавленной, бессвязней и пошлее становились взгляды философов, и тем больший престиж создавала им эта сумбурность и пошлость в глазах «образованной» публики.

Путаница в головах «образованных» была ужасающая и она все время увеличивалась. Это была настоящая помесь идей немецкого, французского, английского, античного, средневекового и новейшего происхождения. Путаница была тем более велика, что все идеи брались лишь из вторых, третьих и четвертых рук и поэтому циркулировали в искаженном до неузнаваемости виде. Не только мысли французских и английских либералов и социалистов, но и идеи немцев, например Гегеля, разделяли эту судьбу. Вся литература того времени, в особенности, как мы увидим, книга Штирнера, дает тому бесчисленные доказательства, и современная немецкая литература до сих пор еще сильно страдает от последствий всего этого.

Философские мнимые сражения сходили при этой неразберихе за отражение действительных битв. Каждый «новый поворот» в философии привлекал к себе общее внимание «образованных», которые в Германии состоят из бесчисленного множества праздных голов, кандидатов на судебные и преподавательские должности, неудавшихся богословов, находящихся не у дел медиков, литераторов и т. д. Для этих людей каждый такой «новый поворот» означал преодоление и окончательную ликвидацию определенной ступени исторического развития. Стоило, например, любому философу подвергнуть любой критике буржуазный либерализм, как этот последний уже считался мертвым, вычеркнутым из исторического развития и уничтоженным также и практически. То же было с республиканизмом, социализмом и т. д. Насколько эти ступени развития были действительно «уничтожены», «превзойдены», «ликвидированы», обнаружилось позже, во время революции, когда они стали играть главную роль, а об их философских разрушителях уже и вспоминать перестали.

Сумбурность формы и содержания, высокомерная пошлость и напыщенный вздор, неописуемая тривиальность и убогая диалектика, характерные для этой немецкой философии на со последней стадии, превосходят все, что когда-либо появлялось в этой области. Сравниться с этим может только невероятное легковерие публики, принимавшей все это за чистую монету, за самую последнюю новинку, за «нечто, еще небывалое». Немецкая нация, столь «основательная»… {Здесь рукопись обрывается. Ред.}

Написано Ф. Энгельсом в октябре 1850 г.

Впервые опубликовано в журнале «Под знаменем марксизма» № 6, 1927 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ТРЕТИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОБЗОР

С МАЯ ПО ОКТЯБРЬ