Том 7

Во-первых. Время и усилия, тратившиеся столько лет на агитацию за билль о десятичасовом рабочем дне, не пропали даром, хотя их непосредственные результаты сведены на нет. Участие в этой агитации дало рабочим могущественное средство для ознакомления друг с другом, для уразумения своего положения в обществе и своих интересов, для собственной организации и для осознания своей силы. Рабочий, прошедший через эту агитацию, уже не тот, каким он был до того; и весь рабочий класс в целом, пройдя через нее, сделался в сто раз более сильным, более просвещенным и лучше — организованным, чем он был раньше. Он был скоплением одиночек, не знавших Друг друга, не связанных никакими общими узами; теперь он стал могущественным и сознающим свою силу единым целым [body], которое уже признано как «четвертое сословие», и скоро станет первым.

Во-вторых. Рабочий класс убедился на опыте, что никакое прочное улучшение его положения не может быть добыто для него другими, но что он сам должен добыть его, прежде всего посредством завоевания политической власти. Рабочие должны теперь понять, что им никогда не будет обеспечено улучшение их социального положения, пока они не добьются всеобщего избирательного права, которое даст им возможность провести рабочее большинство в палату общин. С этой точки зрения прекращение действия билля о десятичасовом рабочем дне принесет огромную пользу демократическому движению.

В-третьих. Фактическая отмена закона 1847 г. вовлечет фабрикантов в такую лихорадку перепроизводства, что кризисы последуют один за другим и что очень скоро все средства и ресурсы современной системы будут исчерпаны и сделают неизбежной революцию, которая быстро приведет к политическому и социальному господству пролетариев, преобразуя общество гораздо более коренным образом, чем революции 1793 и 1848 годов. Мы уже видели, что существующий общественный строй неразрывно связан с господством промышленных капиталистов и что это господство зависит в свою очередь от возможности непрерывного расширения производства при одновременном снижении его издержек. Но это расширение производства имеет известный предел: оно не может выйти из рамок существующих рынков. Когда это происходит, возникает кризис, влекущий за собой разорение, банкротство и нищету. Было немало таких кризисов, с которыми до сих пор благополучно справлялись благодаря открытию новых рынков (китайского в 1842 г.) или лучшему освоению старых и посредством снижения издержек производства (например, посредством введения свободной торговли хлебом). Но и это имеет свой предел. Новых рынков теперь уже не откроешь, а для дальнейшего снижения заработной платы остается только одно средство — радикальная финансовая реформа и сокращение налогов путем аннулирования национального долга. А если у фритредерских фабрикантов не хватит мужества пойти до конца по этому пути или же если это временное средство тоже в известный момент будет исчерпано, ну, тогда их ждет гибель от избытка. Ведь ясно, что без возможности дальнейшего расширения рынков при системе, которая требует непрерывного расширения производства, господству фабрикантов наступает конец. Что же будет дальше? «Всеобщее разорение и хаос», — говорят фритредеры. Социальная революция и господство пролетариата, — утверждаем мы.