Том 7

В Альберсвейлере мы, к счастью, избавились от небоеспособных отрядов, двигавшихся вместе с нами. Отряд Шиммельпфеннига, лишившись своего командира, частично уже начал распадаться и самочинно отправился по направлению к Канделю {то же, что Лангенкандель. Ред.}. Этот отряд продолжал оставлять у каждого трактира обессилевших или отставших по другим причинам бойцов… Батальон Дреера в Альберсвейлере начал бунтовать. Виллих и я отправились к бойцам и спросили, чего они хотят. Последовало всеобщее молчание. Наконец, один уже весьма пожилой волонтер воскликнул: «Нас хотят вести на убой!» Этот возглас звучал в высшей степени комически в отряде, который даже не участвовал ни в одном сражении и во время отступления имел двух, самое большее трех легко раненных. Виллих велел этому человеку выступить вперед и сдать оружие. Этот седобородый человек, слегка подвыпивший, выполнил приказание и разыграл трагикомическую сцену, проскулив длинную речь, краткий смысл которой сводился к тому, что с ним никогда ничего подобного не случалось. Тут среди этих весьма добродушных, но плохо дисциплинированных воинов поднялось всеобщее недовольство, ввиду чего Виллих приказал всей роте немедленно уходить, говоря, что ему надоело слушать болтовню и ворчание и что он ни минуты более не хочет командовать такими солдатами. Рота не заставила себя долго просить, сделала поворот направо и отправилась в путь. Через пять минут за ней последовал остаток батальона, которому Виллих отдал еще в придачу два орудия. Им было не по нраву, что их «ведут на убой» и что они должны соблюдать дисциплину! Мы с удовольствием отпустили их.

Мы повернули направо в горы по направлению к Импфлингену. Вскоре мы приблизились к пруссакам; наши стрелки обменялись с ними несколькими выстрелами. Вообще весь вечер время от времени раздавалась стрельба. Я задержался в первой же деревне, чтобы через нарочного послать указания нашей роте гимнастов из Ландау; не знаю, получила ли она их, но она благополучно перебралась во Францию, а оттуда в Баден. Вследствие этой задержки я потерял свой отряд и вынужден был один пробираться в Кандель. По дорогам брели вереницы солдат, отставших от своих частей, все трактиры были переполнены; всему великолепию, казалось, пришел плачевный конец. Офицеры без солдат, солдаты без офицеров, пестрая толпа волонтеров из всех отрядов, кто пешком, кто на повозках — все спешили в Кандель. А пруссаки даже не думали о серьезном преследовании! Импфлинген лежит на расстоянии только одного часа от Ландау, Вёрт (перед Книлингенским мостом) — на расстоянии 4–5 часов от Гермерсгейма; между тем ни в тот, ни в другой пункт пруссаки не спешили послать войска, которые могли бы отрезать здесь отставших, а там — всю армию. Воистину, лавры принца Прусского добыты своеобразным путем!

В Канделе я застал Виллиха, но не его отряд, который был расквартирован дальше, за городом. Зато я снова увидел временное правительство, генеральный штаб и многочисленную свиту праздношатающихся. Точно так же как вчера во Франквейлере, все было переполнено войсками, только здесь было еще больше беспорядка и суматохи. Ежеминутно приходили офицеры, искавшие свои отряды, или солдаты, искавшие своих командиров. Никто не мог дать им указаний. Дезорганизация была полная.

На следующее утро, 18 июня, все общество продефилировало через Вёрт и по Книлингенскому мосту. Несмотря на то, что много солдат рассеялось и разошлось по домам, армия вместе с прибывшими из Бадена подкреплениями все же насчитывала до 5000–6000 человек. Они так гордо маршировали через Вёрт, как будто только что взяли эту деревню боем и шагали навстречу новым триумфам. Им все еще казалось, что они действуют, как Кошут. Только один баденский линейный батальон сохранял военную выправку и мог пройти мимо трактира, не оставив там нескольких солдат. Наконец, пришел наш отряд. Мы остались в качестве прикрытия, дожидаясь, пока можно будет развести мост; когда все было закончено, мы перешли в Баден и помогли развести мост.