Читаем Том 6. Жизнь и приключения Николаса Никльби. Главы XXXI-LXV полностью

Один из них, лет пятидесяти шести или восьми, сидел на стуле у одного из входов в павильон, сложив руки на набалдашнике палки и опустив на них подбородок. Это был высокий толстый человек с длинным туловищем, в наглухо застегнутом светло-зеленом сюртуке, отчего его туловище казалось еще длиннее. На нем были темные короткие брюки, гетры, белый галстук и широкополая белая шляпа. Среди жужжанья и гула за игорными столами, среди непрерывно снующих людей он казался совершенно спокойным и отчужденным, его лицо не выражало ни малейшего возбуждения. Он не проявлял никаких признаков усталости и, на взгляд поверхностного наблюдателя, не представлял никакого интереса. Он сидел неподвижный и сдержанный. Иногда, но очень редко, он кивал головой кому-нибудь из проходивших мимо или давал знак лакею подойти к одному из столиков, куда его подзывали. Через секунду он погружался в прежнее свое состояние. То ли он был совершенно глухим старым джентльменом, зашедшим сюда отдохнуть, то ли терпеливо ждал приятеля, не замечая присутствия других людей, а быть может, пребывал в трансе или накурился опиума. Люди оглядывались и посматривали на него, он же не делал ни одного жеста, не ловил их взглядов; входили все новые и новые посетители, а он не обращал на них никакого внимания. Когда он двигался, казалось чудом, как он мог заметить нечто такое, что потребовало сделать движение. Да это и в самом деле было чудом. Но не было ни одного человека, входившего или выходившего, которого бы он не видел; ни один жест за любым из трех столов не ускользал от него; ни одно слово, произнесенное крупье, не пролетало мимо его ушей; ни один игрок, проигрывавший или выигрывавший, не оставался не замеченным им. Он был владельцем павильона.

Другой председательствовал за столом rouge-et-noir. Он был, вероятно, лет на десять моложе, пухлый, коренастый человек с брюшком, с поджатой нижней губой — вследствие привычки считать про себя деньги, когда он их выплачивал; лицо у него не было отталкивающее, скорее даже приятное и честное. Он снял сюртук, так как было жарко, и стоял за столом перед грудой крон и полукрон и ящиком для банкнотов. Игра велась без перерывов. Быть может, игроков двадцать ставили одновременно. Этот человек должен был пускать шарик, следить за ставками, когда их клали на стол, собирать их с того цветного поля, которому не повезло, платить тем, кто выиграл, и все время держать игроков в напряжении. Все это он проделывал с быстротой, поистине чудесной, не ошибаясь, не останавливаясь и не переставая повторять нижеследующие не связанные между собою фразы, которые — отчасти по привычке, а отчасти вследствие необходимости говорить что-то соответствующее случаю и деловое — он неустанно изливал все с тою же монотонной выразительностью и чуть ли не в одном и том же порядке с утра до вечера:

— Руж-и-нор[33] из Парижа! Ставьте, джентльмены, и удваивайте ставки все время, пока шарик крутится! Руж-и-нор из Парижа, джентльмены! Это французская игра, джентльмены, я сам ее привез, да! Руж-и-нор из Парижа! Черное выигрывает — черное… Минутку, сэр, сейчас я вам заплачу: два там, полфунта вон там, три здесь и один туда… Джентльмены, шарик крутится! …Все время, сэр, пока шарик крутится… Вся прелесть этой игры заключается в том, что вы можете ставить или удваивать ставки, джентльмены, все время, пока шарик крутится… Опять черное-черное выигрывает. Никогда еще я не видывал такой штуки, честное слово, такой штуки я не видывал никогда в жизни! Если последние пять минут кто-нибудь из джентльменов ставил на черное, он должен был выиграть сорок пять фунтов за четыре оборота шарика, это несомненно. Джентльмены, у нас есть портвейн, херес, сигары и превосходнейшее шампанское. Официант, подайте бутылку шампанского и принесите-ка сюда штук двенадцать — пятнадцать сигар — не будем ни в чем себе отказывать, джентльмены! — и подайте чистые стаканы все время, пока шарик крутится. Вчера вечером, джентльмены, я потерял сто тридцать семь фунтов сразу, честное слово, потерял!.. Как поживаете, сэр? (узнав знакомого джентльмена, не делая паузы, не изменяя тона и только подмигивая слегка, так что это могло быть и случайностью.) Не угодно ли рюмку хереса, сэр! Лакей, сюда! Чистую рюмку и хересу этому джентльмену — и предложите херес всем, слышите, лакей? Это руж и-нор из Парижа, джентльмены, — все время, пока крутится шарик!.. Джентльмены, ставьте и удваивайте ставки! Это руж-и-нор из Парижа, новая игра — я сам ее привез, сам! Джентльмены, шарик крутится!

Этот служака рьяно исполнял свои обязанности, когда в павильон вошли человек шесть, которым он, не прерывая ни речи своей, ни работы, поклонился почтительно и в то же время указал глазами своему соседу на самого высокого в группе, узнав коего, владелец снял шляпу. Это был сэр Мальбери Хоук со своим другом и учеником и маленькой свитой, состоявшей из людей, одетых как джентльмены, с репутацией скорее сомнительной, чем неопределенной.

Перейти на страницу:

Все книги серии Диккенс, Чарльз. Полное собрание сочинений в 30 томах

Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы I-XXX)
Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы I-XXX)

Р'Рѕ второй том собрания сочинений вошли первые тридцать глав романа «Посмертные записки Пиквикского клуба». Чарльз Диккенс – великий английский писатель XXIX века, книги которого наполнены добротой и мягким СЋРјРѕСЂРѕРј, что не мешает ему быть автором СЏСЂРєРѕР№ социальной сатиры и создателем известных комических персонажей. Такими и являются мистер Пиквик и его РґСЂСѓР·ья, а также его слуга – незабвенный Сэм Уэллер. Это первый роман Диккенса, в котором он описывает клуб чудаков, путешествующих по стране и изучающих «человеческую природу». Основатель и председатель клуба, мистер Пиквик, человек очень наивный, чудаковатый, но, как потом выясняется, очень честный, принципиальный и храбрый. Р' клуб РІС…РѕРґСЏС' и три его члена. Натэниел Уинкль – молодой компаньон Пиквика, милый и привлекательный РіРѕСЂРµ-спортсмен. РђРІРіСѓСЃС' Снодграсс – предполагаемый РїРѕСЌС' и романтик. Трейси Тапмен – пухлый пожилой джентльмен, мнящий себя героем-любовником. Перцу в сюжет добавляет друг и слуга мистера Пиквика – Сэм Уэллер. Это – нахальный, деловитый, изворотливый, ловкий и находчивый парень, но верный и честный друг, известный СЃРІРѕРёРјРё меткими изречениями. Р'РѕС' некоторые из РЅРёС…: - Теперь у нас вид приятный и аккуратный, как сказал отец, отрубив голову своему сынишке, чтобы излечить его РѕС' косоглазия. - Это СѓР¶ я называю прибавлять к РѕР±иде оскорбление, как сказал попугай, когда его не только увезли из СЂРѕРґРЅРѕР№ страны, но заставили ещё потом говорить РїРѕ-английски. - Дело сделано, и его не исправить, и это единственное утешение, как РіРѕРІРѕСЂСЏС' в Турции, когда отрубят голову не тому, кому следует. - Стоит ли столько мучиться, чтобы узнать так мало, как сказал приютский мальчик, РґРѕР№дя до конца азбуки. Р

Чарльз Диккенс

Классическая проза
Том 4. Приключения Оливера Твиста
Том 4. Приключения Оливера Твиста

«Приключения Оливера Твиста» — это рассказ о злоключениях мальчика-сироты, выросшего в работном доме. На его жизненном пути ему встречаются как отбросы общества, так и добрые, честные, милосердные представители человеческого рода. Однако стоит заметить, что первых больше. Возможно, это можно объяснить социальным окружением несчастного ребенка. Это и малолетние воришки, и их вожак - отвратительный еврей Феджин, и вор-убийца Сайкс, забивший насмерть свою любовницу семнадцатилетнию Нэнси, которая незадолго до своей смерти помогла Оливеру, и сводный брат Оливера Монкс, который стоял за многочисленными несчастьями Твиста, и многие другие. Но, кроме этих отщепенцев, в романе есть и Роз Мейли, и мистер Браунлоу, и миссис Бэдуин, и мистер Гримуиг.Но все хорошо, что хорошо кончается. Злодеи повержены, Оливер остается жить со своей, как оказалось, тетей Роз Мейли.

Чарльз Диккенс

Классическая проза

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука