Том 6. Расмус-бродяга

Бабушка сказала, что в этом году окна к Рождеству мыть не надо. Но Кайса и слушать об этом не хотела. Какое же Рождество без чистых занавесок и вымытых окон? Пришла фру Ларссон и помогла Кайсе немного. Она вымыла пол в маленькой кухне и в маленькой комнате, ведь в доме была только одна комната. Она вымыла также окна. А все остальное сделала Кайса. Вы бы только посмотрели, как она хлопотала в доме, повязав голову платком и зажав в кулаке тряпку. Вы даже представить себе не можете, до чего она была бойкая. Кайса повесила на окна чистые занавески, постелила половики на пол в кухне, вытерла пыль с мебели. Потом настало время варить для бабушки кофе и жарить картошку с колбасой. Ей пришлось самой растопить плиту. Еще повезло, что плита была хорошая. Кайса положила в плиту щепки и газету, зажгла их и подула. Потом она стала прислушиваться, беспокоясь, затрещали ли щепки. Да, еще как затрещали! Бабушка напилась кофе и, покачивая головой, сказала:

— Ах ты мое дорогое дитятко, что бы я стала делать без тебя!

Кайса села к бабушке на постель с запачканным сажей носом и стала макать кусочки сахара в бабушкин кофе. А после снова принялась за уборку.

Ну а что же было с марципановыми свинками? С теми, что были уже готовы для продажи на рынке? Кто же их продал? Ну конечно, Бойкая Кайса! Хотя она не умела ни сосчитать их, ни взвесить на маленьких весах, как это делала бабушка, стоя у маленького прилавка на рынке. Но Кайса знала, как выглядит монетка в пятьдесят эре. Бабушка села в постели, взвесила марципановые свинки и разложила их по мешочкам. По сто грамм в каждый мешочек. Каждый мешочек стоил пятьдесят эре.

За три дня до сочельника[1] открылась рождественская ярмарка. В это утро Кайса встала рано и подала бабушке кофе в постель.

— Деточка моя, — сказала бабушка. — Сегодня холодно, ты отморозишь нос.

А Кайса засмеялась. Она уже была готова к большому замечательному походу с марципановыми свинками. Ах, как тепло она нарядилась! Надела под пальто две теплые кофты, надвинула на уши меховую шапку, повязала на шею шерстяной платок, надела на руки красные рукавицы, а на ноги — огромные бабушкины соломенные башмаки, чтобы не потрескались ногти на ногах. И взяла на руку корзину, полную марципановых свинок.

— До свиданья, бабушка! — сказала Бойкая Кайса и окунулась в зимнюю темноту. На улицах уже было много народу. Ведь наступила рождественская ярмарка!

Было в самом деле холодно. Кайса спешила на площадь, а под ее соломенными башмаками скрипел снег. Вскоре на востоке красиво заалела заря. Занимался погожий день.

Добрая фру Ларссон поставила бабушкин прилавок на обычное место. Кайсе оставалось только расставить марципановые свинки. Торговки на площади смотрели на Кайсу, разинув рты:

— Никак Матильда спятила! Послать ребенка на ярмарку!

— Вот и послала! — ответила Бойкая Кайса.

Когда она расставляла своих марципановых свинок на прилавке, изо рта у нее валил пар, а карие глазки сияли от нетерпения.

— Это самая маленькая-премаленькая торговка, какую я когда-либо видел! — воскликнул бургомистр, проходя мимо по дороге в ратушу.

Он купил два мешочка с марципановыми свинками и дал Кайсе блестящую крону[2].

— Э, нет! — сказала Кайса. — Мне нужны две денежки по пятьдесят эре.

Бургомистр засмеялся и дал ей две монеты по пятьдесят эре.

— Вот возьми, — сказал он. — Между прочим, крону можешь тоже оставить себе.

Но Кайса не согласилась.

— Мне нужны две монетки по пятьдесят эре, — сказала она, — по одной за каждый мешочек. Мне бабушка так велела.

У Кайсы было много покупателей. Все хотели купить конфеты у самой маленькой продавщицы. К тому же бабушкины марципановые свинки были самые лучшие: красные и белые, вязкие и вкусные. Деньги она складывала в ящик из-под сигар, монеты так и сыпались в него. Но только пятидесятиэровые, других Кайса не признавала.

Другие торговки на ярмарке немного позавидовали, видя, как прекрасно идут дела у Кайсы. Сама Кайса была до того рада и весела, что едва могла стоять на месте. О, она могла бы заниматься этим все время: варить целые миллионы свинок и стоять на рынке каждый день!

Бабушка лежала в постели, она только что задремала, как в комнату ворвалась Кайса. Она высыпала содержимое ящика из-под сигар бабушке на одеяло и показала ей пустую корзинку. Не осталось ни одной марципановой свинки.

— Ах ты дорогая моя деточка, — как всегда, сказала бабушка. — Что бы я делала без тебя!

А что было делать с рождественскими подарками? Бабушка не могла ничего купить заранее, у нее не было денег, и она собиралась купить подарки после рождественской ярмарки. А теперь она лежала и даже шевельнуться не могла. Ведь Кайсе так хотелось получить куклу. И не любую куклу, а самую красивую на свете, которая продавалась в магазине Сёдерлундов на Чюркгатан[3]. Бабушка и Кайса много раз любовались ею. А бабушка по секрету попросила фрёкен Сёдерлунд не продавать ее, пока не кончится рождественская ярмарка. На кукле было кружевное платье, она умела закрывать глаза, и вообще другой такой куклы было просто не найти.