Том 6. Идиот

Достоевский ставит перед собой задачу показать, «как отражается Россия» в судьбе и размышлениях князя, который смущен «громадностью новых впечатлений <…> забот, идей» и ищет ответы на вопрос «что делать?». Подчеркивая сопричастность своего героя судьбам родины и ее людей, он записывает: «Все вопросы и личные Князя <…> и общие решаются в нем, и в этом много трогательного и наивного, ибо в самые крайние трагические и личные минуты свои Князь занимается разрешением и общих вопросов…» (IX, 252, 256, 240). И далее: «Князь только прикоснулся к их жизни. Но то, что бы он мог сделать и предпринять, то все умерло с ним. Россия действовала на него постепенно. Прозрения его.

Но где только он ни прикоснулся — везде он оставил неисследимую черту.

И потому бесконечность историй в романе (misérabl'åй[58] всех сословий) рядом с течением главного сюжета» (IX, 242; ср.: 252).

В соответствии с этой программой Мышкин уже на первых страницах романа обращен душой к России, едет на родину полный ожидания И интереса ко всему, что там происходит Вернувшись в Петербург, он убеждается, что «есть, что делать на нашем русском свете», становясь своеобразным «деятелем» в духе «почвеннических» идей, дорогих самому Достоевскому. Западной цивилизации, идеалу буржуазного комфорта автор и его герой противополагают идею самобытного пути России, а оторвавшемуся от «почвы» верхнему слою — ее народ, в натуре которого, как полагал Достоевский, были заложены начала подлинного общечеловеческого братства. Мышкин свободно и чистосердечно говорит с лакеем и с пьяным солдатом, продавшим ему оловянный крест за серебряный. Мышкин становится свидетелем и участником споров и обсуждений самых различных актуальных вопросов современной жизни: о новых судах и адвокатах, доходящих до «извращения» понятий о гуманизме, о преступлениях и их причинах, о праве силы и парадоксальном освещении его в нашумевшей книге Прудона, о железных дорогах и самочувствии человека эпохи «промышленного» прогресса, о «благодетелях» человечества типа Мальтуса с его теорией перенаселения, о русских либералах, о национальной самобытности русской литературы, о будущем России и т. п.

Широко представлены в «Идиоте» и различные «фантастические» слои русского общества. Между «мизераблями всех сословий» выделяется вездесущий чиновник Лебедев, «гениальная фигура», по определению автора. — Он «и предан, и плачет, и молится, и надувает Князя, и смеется над ним. Надувши, наивно и искренно стыдится Князя» (IX, 252–253). В том же ряду и отставной поручик, «кулачный боец» Келлер, автор фельетона против Мышкина, а затем шафер на его несостоявшейся свадьбе «Фантастичны» и отставной генерал Иволгин, вдохновенный враль и фантазер, жилец Иволгиных Фердыщенко, человек без определенных занятий, циник и «шут», мнимый сын Павлищева Бурдовский, больной и косноязычный, со всей сопровождающей его компанией «Истории» их воссоздают «хаотическое» течение современной жизни в самых разнообразных отражениях.

Особое место среди вставных повестей занимает «Необходимое объяснение» Ипполита Терентьева. «Бунт» его играет важную роль в общем идейно-философском звучании романа. В соприкосновении с этими смятенными «фантастическими» персонажами ярко обнаруживается своеобразие детски-мудрого героя.