Том 6

Накануне из того штаба, что в Тихвинке, в деревню примчались каратели. У одного из крестьян, у мужа этой женщины, они нашли двоих красноармейцев. Подожгли, конечно, дом и хотели тут же расстрелять его хозяина и хозяйского сына на глазах у потрясенной матери. Но те расстрела ждать не стали, бросились оба к лесу. Крестьянина, ее мужа, все-таки догнали — уже не молод был шибко бегать — и убили, а паренек скрылся.

— Через несколько минут мы сами увидели это дымящееся пепелище, этого застреленного человека. Соседи сколачивали для него гроб из досок, содранных с крыши. Они нам сказали, что были в деревне еще две беженки. Хорошие, добрые женщины. Помогали красноармейцам. Ну, так их раздели догола, при всех избили вот на этом месте и куда-то угнали. За избой, которая стояла на самой окраине деревни, мы заметили деда. Он копал яму. «Хоть маленько, да хочу хлебца припасти. А то с голоду помрешь, когда подчистую гитлеровцы у нас все выметут».

Время от времени немцы со своими подручными из кулачья устраивают внезапные налеты на деревни. Появляются они группами и непременно на машинах. Подъехав к окраине, останавливаются и тотчас начинают повальный обыск в сараях, в амбарах, клетях: нет ли спрятанных красноармейцев или партизан. А затем, убедившись таким образом, что им не грозит пуля в затылок, заходят уже и в дома. Начинается грабеж. Забирают поросят, коров, овец, бьют из пистолетов кур на улицах, тут же на месте лакают молоко из кринок.

Но иногда устраиваются наезды и, так сказать, с «просветительными» целями. Деревню сгоняют тогда на собрание. С платформы грузовой машины бравый «лектор» держит речь. Он говорит по типовому геббельсовскому конспекту. Здесь и «непобедимость» германской армии, и «новая эра» в жизни человечества, и, конечно, падение большевизма, роспуск колхозов, раздача земли крестьянам. Но конец таких речей странно не вяжется с их началом. Оратор, обещающий роспуск колхозов, урожай-то призывает собирать коллективно и засыпать зерно не куда-нибудь, а в общественные закрома. В отличие от бессистемных набегов и кустарного разбоя первых дней оккупации это подготовка к планомерному, «научно организованному» грабежу. Из общественных амбаров гитлеровцам куда как легче выгрести, вывезти хлеб для своих армий.

Один из подобных «агитаторов» приехал в деревню Родило. Окончив свое выступление, он обратился к первой попавшейся женщине, молча стоявшей в толпе: «Скажи вот ты. Как жила прежде?» — «Ничего жила, хорошо.

Сама пятьсот рублей получала, да муж работал». — «Значит, довольна была жизнью?» — «А как же. Довольна, конечно». С размаху гитлеровский «культуртрегер» ударил женщину ногой в живот.

Для захваченных ими районов немцы выпускают газету. Учитывая авторитет и популярность советских газет, фальшивых дел мастера назвали ее «Правдой». В этой газетке внешне все как в «Правде»: заголовок, шрифты, расположение материалов. Но что там за материалы?! Вы найдете среди них и описание «торжественной встречи» германских войск в Кривом Роге, и статейку невесть откуда взявшегося архимандрита об открытии нм новых мощей в Пскове, и всякий подобный бред.

Через Плюссу бойцы во главе с батальонным комиссаром Семеновым перешли по бревнам. Река была запружена лесом, который немцы спешно сплавляют, чтобы вывезти в Германию. Такую же лихорадочную спешку проявляют они и на Гдовских сланцах. Они и по думают откачивать воду из затопленных шахт или восстанавливать оборудование. Напротив, все, что еще уцелело, быстренько разбирается, упаковывается в ящики и грузится в вагоны. «Видно, недолго думают у нас жить», — сказал бойцам один старый рабочий в Сланцах.

— Так выглядит тыл немцев на нашей земле, — завершил Семенов рассказ. — Не густо у них там. Все силы бросили в бой.

Завязался долгий разговор о стратегии, о том, что если разбить немцев на фронте, то, не имея должных резервов в тылу, они неудержимо покатятся назад. По вот как их разбить здесь? И когда же это будет?

В обратный путь к фортам мы решили двинуться другой дорогой, точнее, не дорогой, а дорогами. Мы хотели избежать непрерывных налетов авиации и поэтому, сверившись с картой, избрали путаную цепочку неведомых проселков прямо через леса. По шоссе добрались до деревни Лопухинки. Оказывается, здесь тоже было достаточно немецких самолетов над дорогами. Подъезжая к деревне, мы еще издали почуяли вкусный запах свежего хлеба. Вблизи это было не так вкусно, как издали. У деревни стоял на шоссе грузовик и горел дымным, трескучим пламенем. Кузов его был полой буханками хлеба. Горел кузов, горела кабина, горели, дымя и источая хлебный печеный дух, свежие буханки. Два мертвых красноармейца лежали на обочине дороги, вытащенные крестьянами из кабины.