Том 6

Дорога эта повидала многое и многих. Проезжали по пей, и не раз, должно быть, Саллюстий, родившийся там, в Л’Акуиле; Овидий, родина которого, утверждают, тоже в тех местах; в окрестности Л’Акуилы возили по этой дороге гладиаторов, рабов и зверей для их травли на сохранившейся до сих дней обширной арене. И еще однажды, уже не века назад, а в конце лета 1943 года, в глухом, сверкающем черным лаком вместительном лимузине был провезен по ней арестованный на выходе от короля Виктора-Эммануила III бывший диктатор Италии «кавалер» Бенито Муссолини.

Все мы прекрасно знаем, что такое фашизм, и знаем всю его природу, знаем, что он мрачное порождение империализма, хватающегося за фашизм как за крайнее средство самосохранения. Но для того чтобы не просто из тех или иных явлений жизни составлять различные концепции общественного развития, но и делать из них такие выводы, которые помогали бы видеть не только пройденную дорогу, а и путь впереди, вооружали бы нас зоркостью, способностью предвидеть, в начатках угадывать неизбежные последствия, — для всего этого мало одних только выстроенных в ряд явлений: ни в коем случае нельзя забывать и человека, особенностей его личности, его характера, его внутреннего мира. Империализм призвал себе на помощь не абстрактную общественную или государственную формацию с отчетливо сформулированной программой. Прежде всего он ухватился за кучку личностей с определенными устремлениями и наклонностями, в числе которых, в частности в Италии, оказался Бенпто Муссолини.

Пока автобус берет кручу Абруццких гор, есть время кое-что припомнить. История зафиксировала дату создания первой организации «фашо». Это было в Милане 23 марта 1919 года. Не кто иной, как торгово-промышленный клуб, предоставил для этого свой зал в особняке на площади Сан-Сеполькро, № 3. Там «социалист» Муссолини в единении с несколькими отпетыми националистами начинал свое повое, по лозунгам революционное, а по духу националистическое движение. 23 марта 1919 года говорили о несчастной Италии, разоренной войной, о ее народе, страждущем и голодающем. Все было как бы и за народ, за его благо, и вместе с тем подлинной мыслью о народе не был озабочен ни один участник «исторического» сборища. Каждый по-своему и только для себя предполагал погреть руки у огня, раздуваемого человеком с тяжелой, хмурой физиопомией.

От «фашо» Милана метастазы фашизма медленно, по упорно потянулись в другие города, в другие провинции Италии.

«Движение» поначалу было слабенькое, по своим первым проявлениям довольно безвредное; современники утверждают, что в те дни оно влачило жалкое существование и состояло из малозаметных мелких группочек, разбросанных там и сям по полуострову.

В послевоенной Италии стремительно и мощно росло рабочее движение. Одни за другим страну сотрясали крупные острые конфликты между рабочими и предпринимателями, правительством. Полистаем газеты тех лет. Весна 1919 года — сильные волнения из-за роста дороговизны в стране; январь — февраль 1920 года — массовые забастовки на железных дорогах; август — сентябрь — рабочие захватывают фабрики. Не прямой ли это предвестник революционной грозы? Хозяева заволновались. Тут-то и началось разрастание местных «фашо» в управляемую из Милана всеитальянскую организацию, которая, как железобетонная дамба, должна была оградить власть капитала от нараставших воли революции. Фашистские группки при благосклонности, при денежной поддержке промышленных королей и при попустительстве и даже с одобрения правительства стали обзаводиться боевыми, вооруженными отрядами «сквадристов»; то там, то здесь вспыхивали подлинные бон, с огнем и кровью.

«Не поддаваться на провокации!» — вопят, видя все это, «благонамеренные», а «фашо», их боевые «сквадры» громят тем временем помещения социалистических организаций. Их законом становится дубинка. А поскольку руководство «фашо» является уже и трибуналом, оно само определяет, сколько кому и за что выдать этой дубинкой. Разработана даже соответствующая методика: молодых бить по голове, пожилых — по спине и груди.

Бия одних по головам, других — по груди и спинам, вождь фашистов, их «дуче», Муссолини стремительно шел к власти. Начав с небольших скандалов, прощупав слабость противостоящих сил, ощутив поддержку промышленных магнатов, он, как вырвавшийся из бутылки дух, черной тучей застил общественный горизонт Италии. Под его давлением правительство издало декрет о неприкосновенности лиц, нарушивших законы «во имя блага нации», то есть фашистов, совершивших преступления против социалистов. На военных грузовиках карабинеров рядом с казенными треуголками и красными воротниками замелькали и черные фашистские рубашки.

Пришел и такой день, когда перед строем дефилировавших мимо него по улицам Неаполя сорока тысяч чернорубашечников Муссолини кричал: «Я торжественно заявляю, что требование момента таково: или нам дадут власть, или мы возьмем ее, двинувшись на Рим. Надо взять за горло жалкие правящие круги».

— На Рим! На Рим! — завопили черные рубашки.