Том 6

История французского законодательства представляет вам еще одно убедительное доказательство этого. Вы помните, что во Франции в первое время Реставрации партии вступали между собой в ожесточенные стычки в парламентах, в судах; в Южной Франции дело доходило до поножовщины. Суды присяжных были тогда не чем иным, как военно-полевыми трибуналами победившей партии, расправлявшейся с партией побежденной. Оппозиционная печать беспощадно клеймила приговоры суда присяжных. Статья 222 не давала никакого оружия против этой нежелательной полемики, ибо она была применима лишь в случае оскорбления присяжных в суде, в их личном присутствии. Поэтому в 1819 г. сфабриковали новый закон, каравший всякие нападки на chose jugee, на произнесенный приговор. Code penal не знает подобной неприкосновенности судебного приговора. Разве стали бы дополнять его новым законом, если бы статья 222 говорила об оскорблениях «в отношении» исполнения служебных обязанностей?

Но что же означает дополнение: «а l'occasion de cet exercice»? Оно имеет целью просто обезопасить чиновника от нападок незадолго до исполнения или вскоре после исполнения им своих служебных обязанностей. Если бы статья 222 говорила только об «оскорблениях и насилиях», причиняемых чиновнику во время исполнения им своих служебных обязанностей, то я мог бы, например, спустить с лестницы судебного исполнителя после наложения им ареста на имущество и утверждать затем, что я его оскорбил лишь после того, как он перестал выступать передо мной в должности судебного исполнителя. Я мог бы, например, напасть по дороге на мирового судью, направляющегося верхом к моему жилищу с целью выполнения судебно-полицейских функций, избить его и уклониться от грозящей мне согласно статье 228 кары, ссылаясь на то, что я его избил не во время, а до исполнения им его служебных обязанностей.

Следовательно, дополнение «а l'occasion de cet exercice», в связи с исполнением служебных обязанностей, имеет целью обеспечить безопасность исполняющего свои обязанности чиновника. Оно относится к оскорблениям и насильственным действиям, которые происходят, правда, не непосредственно во время исполнения служебных обязанностей, но незадолго до или вскоре после этого, и притом — это имеет существенное значение — находятся в живой связи с исполнением служебных обязанностей, т. е. при всех условиях предполагают личное присутствие оскорбляемого чиновника.

Нужны ли еще дальнейшие доказательства того, что 222 неприменим к нашей статье, даже если бы мы оскорбили в ней г-на Цвейфеля? Когда инкриминируемая статья была написана, г-н Цвейфель отсутствовал; он жил тогда не в Кёльне, а в Берлине. Когда эта статья была написана, г-н Цвейфель исполнял обязанности не обер-прокурора, а соглашателя[190].Следовательно, он не мог подвергнуться оскорблению или поношению как обер-прокурор, находящийся при исполнении своих обязанностей.

Но и независимо от всего моего предыдущего изложения можно иным путем доказать, что статья 222 неприменима к инкриминируемой статье «Neue Rheinische Zeitung».

Это явствует из различия, проводимого Code penal между оскорблением и клеветой. Точное определение этого различия вы найдете в статье 375. После статей о «клевете» здесь сказано:

«Quant aux injures ou aux expressions outrageantes qui ne renfermeraient l'imputation d'aucun fait precis» (в статье 367 о «клевете» это называется так: «des faits qui, s'ils existaient», факты, которые, если бы они были действительными фактами), «mais celle d'un vice determine… la peine sera une amende de seize a cinq cent francs». «Поношения или оскорбительные выражения, содержащие в себе обвинение не в определенном действии, а в определенном пороке… караются штрафом от шестнадцати до пятисот франков»/

В статье 376 мы читаем дальше:

«Все прочие поношения или оскорбительные выражения… влекут за собой простое административное наказание».

Итак, что подходит под категорию клеветы? Поношения, которые вменяют поносимому в вину определенные факты. Что подходит под категорию оскорбления? Обвинение в определенном пороке и оскорбительные выражения общего характера. Если я скажу: «вы украли серебряную ложку», то я возвожу на вас клевету в понимании Code penal. Если же я скажу: «вы — вор, у вас воровские наклонности», то я оскорбляю вас.

Но статья «Neue Rheinische Zeitung» вовсе не бросает г-ну Цвейфелю обвинений такого рода: г-н Цвейфель — предатель народа, г-н Цвейфель сделал гнусные заявления. Нет, в этой статье конкретно сказано: «Говорят, будто г-н Цвейфель заявил еще, что в течение недели покончит в Кёльне на Рейне с 19 марта, с клубами, со свободой печати и другими порождениями злополучного 1848 года».

Таким образом, г-ну Цвейфелю вменяется в вину вполне определенное заявление. Поэтому, если бы пришлось выбирать, какую из двух статей нужно в данном случае применить — 222 или 367, то нужно было бы остановиться не на статье 222 об оскорблениях, а на статье 367 о клевете.