Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби. Главы I-XXXI

Самого ничтожного обстоятельства было достаточно, чтобы изгнать эти размышления из головы такого человека. Рассеянно глядя через двор в сторону окна другой конторы, он внезапно обнаружил, что находится под пристальным наблюдением Ньюмена Ногса, который, чуть ли не касаясь красным носом стекла, делал вид, будто чинит перо заржавленным обломком ножа, но в действительности во все глаза смотрел на своего хозяина, выражая своей физиономией самое напряженное и страстное внимание.

Ральф оторвался от своих мыслей и принял обычный деловой вид; лицо Ньюмена скрылось, а с ним и вереница мыслей мгновенно обратилась в бегство.

Через несколько минут Ральф позвонил. Ньюмен явился на зов, и Ральф украдкой бросил взгляд на его лицо, словно боялся прочесть на нем, что тот знает его недавние размышления.

Но ни малейшего проблеска мысли не отражалось на лице Ньюмена Ногса. Если возможно представить себе человека, у которого целы оба глаза и оба широко раскрыты, но никуда не смотрят и ничего не видят, то таким человеком казался Ньюмен, когда Ральф Никльби вглядывался в него.

— Что нужно? — проворчал Ральф.

— О! — сказал Ньюмен, тотчас же придав некоторую живость своему взгляду и устремив его на хозяина. — Я думал, вы звонили.

С таким лаконическим замечанием Ньюмен повернулся и заковылял к двери.

— Стойте! — сказал Ральф.

Ньюмен остановился, ничуть не растерявшись.

— Я звонил.

— Я знал, что звонили.

— Так почему же вы собираетесь уйти, если вы это знаете?

— Я думал, вы звонили, чтобы сказать, что вы не звонили, — ответил Ньюмен. — Вы часто так делаете.

— Как вы смеете шпионить, подсматривать, смотреть на меня в упор, сударь? — сурово спросил Ральф.

— Смотреть в упор! — воскликнул Ньюмен. — На вас! Ха-ха!..

Вот и все объяснение, какое удостоил дать Ньюмен.

— Берегитесь, сэр, — сказал Ральф, глядя на него пристально. — Чтобы у меня здесь не было пьяных дурачеств! Видите этот пакет?

— Он достаточно велик, — отозвался Ньюмен.

— Отнесите его в Сити, Кросс, на Брод-стрит, и оставьте там. Живо! Слышите?

Ньюмен кивнул и, выйдя на минутку из комнаты, вернулся со шляпой. После многих неудачных попыток уложить пакет (который был размерами около двух квадратных футов) в тулью упомянутой шляпы Ньюмен взял его под мышку; натянув с величайшей аккуратностью и старательностью свои перчатки без пальцев, все время не спуская глаз с мистера Ральфа Никльби, он водрузил на голову шляду с такой заботливостью, подлинной или притворной, словно это была новехонькая шляпа самого лучшего качества, и, наконец, отправился исполнять поручение.

Он быстро покончил с ним, только разок заглянув на минуту в трактир, да и то, можно сказать, мимоходом, так как вошел в одну дверь, а вышел в другую; но, повернув домой и дойдя уже до Стрэнда, Ньюмен замедлил шаг с неуверенным видом человека, который окончательно еще не решил, задержаться ему или продолжать путь. После очень короткого раздумья первое влечение победило, и, направившись к тому пункту, который он все время держал в уме, Ньюмен постучал тихим двойным ударом, или, вернее, одним нервическим, в дверь мисс Ла-Криви.

Ее открыла незнакомая служанка, на которую странная фигура посетителя, по-видимому, не произвела благоприятного впечатления, так как, едва взглянув на него, она почти совсем закрыла дверь и, поместившись в узкой щели, спросила, что ему нужно. Но Ньюмен, произнеся один лишь слог «Ногс», словно это было какое-то кабалистическое слово, при звуке которого все засовы должны падать и двери распахиваться, бойко прошмыгнул и очутился у двери гостиной мисс Ла-Криви, прежде чем изумленная служанка могла оказать сопротивление.

— Войдите, пожалуйста! — сказала мисс Ла-Криви в ответ на стук Ньюмена. И он вошел.

— Господи помилуй! — воскликнула мисс Ла-Криви, вздрогнув, когда ввалился Ньюмен. — Что вам угодно, сэр?

— Вы меня забыли, — сказал Ньюмен, кланяясь. — Меня это удивляет. Что меня не помнит никто из тех, кто знал меня в былые дни, это натурально, но мало кто, увидев один раз, может забыть меня теперь.

Говоря это, он взглянул на свое поношенное платье и парализованную ногу и слегка покачал головой.

— Правда, я вас забыла, — сказала мисс Ла-Криви, поднимаясь, чтобы принять Ньюмена, который шел ей навстречу, — и мне стыдно, потому что вы добрый, хороший человек, мистер Ногс. Садитесь и расскажите мне все о мисс Никльби. Милая бедная девушка! Вот уже несколько недель, как я ее не видела.

— Как так? — спросил Ньюмен.

— Сказать вам правду, мистер Ногс, — ответила мисс Ла-Криви, — я уезжала погостить — в первый раз за пятнадцать лет.

— Это долгий срок, — грустно сказал Ньюмен.