Том 5. Заре навстречу

— Тима! Если ты так думал, ты у меня очень хороший. Вот...— И мама села и стала обмахивать разгоряченное лицо платком.

Большинство голосов получил Редькин. Воскресенский торжественно провозгласил его председателем домового комитета и уступил место для дальнейшего ведения собрания.

Как ни старался Редькин мрачно супиться, чтобы скрыть счастливую улыбку, ничего у него не получилось. И странно прозвучали слова его, произнесенные ухмыляющимся ртом:

— Я человек злой, но уж если выбрали, значит, сами на себя пеняйте,— подумал и заявил: — На этом собрание считаю законченным.

Но Залесский крикнул:

— Позвольте, а как же с выселением гражданина Асмолова? — и, обращаясь к Полосухину, произнес с негодованием: — Про вас совсем забыли, дорогой!

Редькин вопросительно уставился на Полосухина, потом перевел взгляд на Коноплева. Коноплев шагнул и, подымая руку, сказал:

— Вопрос о вселении Полосухина мы будем решать только в обоюдных интересах.

— То есть как это? — спросил громко Илюмский.

— А вот так,— сурово сказал Коноплев. — Чтобы Советской власти была польза и Полосухину тоже,— кивнув головой в сторону Асмолова, пояснил: — Юрий Николаевич, про которого мы впопыхах не так думали, оказался на нашей платформе, и спихивать его с этой платформы мы никому не позволим. А вы, Залесский, и также Илюмский оказались на другой сторонке. И вот вам-то мы скажем: извините, подвиньтесь. Домовый комитет проверит, кого это вы к себе вселили и по какому случаю. И свое решение вынесет.

— Голосовать? — спросил живо Редькин.

— Не требуется, — сухо сказал Коноплев. — Теперь это твоя служба.

Пошептавшись с Коноплевым, Редькин заявил:

— А теперь, граждане, от имени домового комитета и Совета депутатов приглашаем на реку выбивать во льду проруби, чтобы спасти народное имущество...

Уже во дворе, где собрались все жильцы, к Сапожковой подошли Асмолов с женой. Асмолов сказал взволнованно:

— Варвара Николаевна, извините, пожалуйста, но мы с супругой посоветовались, и, знаете, после всего... словом, мы готовы потесниться.

— Спасибо, большое вам спасибо! — горячо сказала Варвара Николаевна, задумалась, опустив глаза, спросила: — Но вам, наверно, еще неизвестно решение Совета, запрещающее уплотнять вас без его ведома?

Асмолова воскликнула:

— Господи, какая радость! Это было бы так ужасно — жить рядом с этими тряпичниками!

— Но почему для меня такое исключение? — изумился Асмолов.

— Совнарком дал указание особо заботиться о специалистах, которые будут работать с Советской властью.

— Позвольте, но как же тогда эти?

— Полосухины? — спросила мама.

— Да, именно.

— Если домовый комитет не найдет подходящего решения, то исполком подыщет для них другое жилье.

— Умоляю,— воскликнула Асмолова,— Варвара Николаевна, голубчик, поищите настойчивей!

— Хорошо,— покорно согласилась Сапожкова,— мы будем искать, — и, взяв под руку Асмолову, ласково спросила: — Вы тоже пойдете с нами на реку?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Еще за месяц до революции из губернского города ушел караван барж. Ставленники Керенского эвакуировали на север архивы и оборудование промышленных предприятий. По реке уже плыла сплошняком шуга, и караван на восьмые сутки вмерз посередине реки, напротив затона.

Архивы и оборудование вернули обозами в губернию. Но в преддверии весны стиснутым в ледяной толще баржам угрожала гибель.

Правда, в запасе еще было время до начала паводка, но Совет решил приступить к спасению каравана немедленно, и не только в связи с приближением весны.

Вот почему возникло это решение.

О готовящейся контрреволюционной демонстрации с требованием отменить демобилизацию армии и прекратить переговоры о мире с Германией Ян Витол знал уже давно. Кроме того, он располагал данными, что офицерский отряд

Пепелова бродит где-то вблизи от города. Пойманный лазутчик признался, что офицерский отряд, возможно, совершит нападение на город именно в день, когда будет происходить демонстрация.

Витол попросил в ревкоме разрешения объявить мобилизацию коммунистов, красногвардейцев, курсантов военного училища, чтобы произвести аресты всех причастных к готовящейся провокации.

Но Рыжиков, несмотря на то что большинство членов ревкома согласилось с предложением Витола, сказал, что так поступать не следует, и объяснил:

— Кроме контрреволюционных главарей, которые затевают провокацию, в нее вовлечены люди заблуждающиеся. Не так просто было каждому решить вопрос о мире с немцами, даже некоторым коммунистам. И враг это учел. Со своей точки зрения, он правильно наметил, куда можно побольнее ударить Советскую власть. Поэтому, с одной стороны, ясно, что главари городской контрреволюции не дураки, с другой стороны, если насильственным путем пресечь эту демонстрацию, то часть населения может подумать, что большевики в вопросе о мире не правы и не пользуются поддержкой народа. А так как правда на нашей стороне, то в расчете на силу этой правды надо провести в намеченное заговорщиками воскресенье всенародные работы по спасению барж.

Рыжиков предложил немедля начать разъяснительную работу среди населения.