Том 5. Рудин. Повести и рассказы 1853-1857

Тургенев очень интересовался работой Анненкова над биографией и перепиской Станкевича и не раз спрашивал о ходе работы в письмах к Анненкову: «А что биография Станкевича — когда выйдет?» (3 (15) января 1857 г.); «Да, кстати, что же издание писем Станкевича? Подвигается?» (4 (16) марта 1857 г.); «я с истинным нетерпением ожидаю статьи о Станкевиче» (9 (21) марта 1857 г.). По прочтении первых двух статей о Станкевиче в «Русском вестнике» Тургенев, воздавая «хвалу» Анненкову, писал ему 3 (15) апреля 1857 г.: «Вы воскресили мне его <Станкевича> светлое лицо, Вы перенесли меня во времена моей молодости, весь смысл ею жизни угадан, верно, тонко передан — спасибо! Но зачем Вы иногда так мудрено пишете? < …> Еще раз искреннее и горячее спасибо. Да издайте, ради бога, скорее эти письма. Я уже их обещал <Л. Н.> Толстому, который будет упиваться ими, за это я ручаюсь».

Еще до публикации статей Анненкова Тургенев, прочитав в 9-й книжке «Современника» шестую статью «Очерков Гоголевского периода русской литературы» Чернышевского, где речь шла о кружках 30-х годов, о Станкевиче, Белинском и «друзьях г. Огарева» (т. е. о Герцене), в ряде писем к друзьям выразил свое удовлетворение — очевидно тем, что в статье отдавалось должное историческому значению Белинского, Станкевича и их сверстников. «Статья Чернышевского меня искренно порадовала», — писал он Панаеву 29 октября (10 ноября) 1856 г., делая при этом оговорку о том, что Чернышевский «несколько нецеремонно обходится с живыми людьми, рассматривая их частную жизнь с исторической точки зрения…». «Сознаюсь, — продолжает он, — что при выбранном им предмете трудно было совершенно избегнуть это неудобство, но все-таки считаю своею обязанностью это заметить. А статья прекрасна, и иные страницы меня истинно тронули». Так же писал Тургенев братьям Колбасиным («От статьи Чер<нышевско>го я пришел в умиление — пожмите ему от меня за нее руку» — 19 (31) октября 1856 г.), Боткину (25 октября (6 ноября) 1856 г.), Дружинину (30 октября (11 ноября) 1856 г.), Л. Н. Толстому (16 (28) ноября 1856 г.), резко разойдясь во мнении с Анненковым и Боткиным (см.: Т и круг Совр, с. 284). В статье Чернышевского он видел подтверждение того, что в художественной форме было им высказано устами Лежнева в «Рудине».

Образ Станкевича находил себе неоднократно — и до и после написания статьи о нем для Анненкова — отражения в творчестве Тургенева. В рассказе «Андрей Колосов», по мнению некоторых исследователей, Тургенев, отмечая высокий авторитет своего героя среди товарищей, в какой-то степени воспроизводил черты, характерные для Станкевича в годы. его студенчества (Гершензон М. О. Образы прошлого. М., 1912, с. 162–163; Бродский Н. Л. Поэты кружка Станкевича. СПб., 1913, с. 60; Машинский С. Станкевич и его кружок. — В его кн.: Слово и время. Статьи. М., 1975, с. 47–52). Однако позднейшие исследования не подтверждают этого мнения, — см. наст. изд., т. 4, с. 555, примечания к «Андрею Колосову». В статье «Два слова о Грановском» (1855) с глубоким уважением упомянуто имя Станкевича (см. наст. том, с. 327). Образ Станкевича и атмосфера его кружка запечатлены в «Рудине» в образах Покорского и его друзей (см. наст. том, с. 255–258). Позднее, в повести «Призраки» (1863), Тургенев воспроизвел эпизод, рассказанный в воспоминаниях о Станкевиче, — воззвание, обращенное к Юлию Цезарю среди развалин. Сюжет повести «Несчастная» (1868) возник из рассказа Станкевича, в его письме к Я. М. Неверову от 15 (27) сентября 1833 г., о трагически погибшей девушке Эмилии, приемной дочери московского музыканта Ф. Гебеля (см.: Станкевич, Переписка, с. 245–247). Четыре строки из посвященного ей стихотворения Станкевича «На смерть Эмилии» цитируются в тексте последней, XXVIII главы повести.

Первая публикация воспоминаний о Станкевиче в «Вестнике Европы» 1899 г. вызвала несколько рецензий в газетах: Рус Вед, 1899, № 13, 13 (25) января, с. 2 (Новости литературы и журналистики); Новое время, 1899, № 8208, 3 (15) января, с. 3 (Среди газет и журналов) и др.