Том 5. Рудин. Повести и рассказы 1853-1857

Относительно главы II Тургенев колебался и дал два ее плана. В первом варианте он хотел описать дом Дарьи Михайловны и ее гостей, в том числе и Рудина, во втором — продолжить разговор Липиной и Пандалевского об ожидаемом приезде в усадьбу Рудина. Пандалевский передал Александре Павловне и ее брату приглашение Ласунской приехать к обеду. Этот материал Тургенев перенес в первую главу окончательной редакции, а во второй ее главе оставил лишь описание дома Ласунской, дополнив его изображением «салона», которое по плану предполагалось дать в третьей главе.

Содержание главы IV (в тексте романа — III) упрощается: снимается сцена между Машей — Натальей и Рудиным в саду, так как аналогичная сцена намечена в главе VIII плана и затем реализована в главе VII окончательного текста романа. В плане главы XII (в тексте романа — XI) предполагалось после свидания Рудина и Натальи у Авдюхина пруда еще одно объяснение героя и героини. Оно исключено и в окончательном тексте заменено письмом-исповедью Рудина. Вместо прощального письма Рудина к г-же Ласунской, также указанного в плане этой главы, введена сцена их «официального» прощания. Но художественные соображения вызывают далеко не всегда сокращение плана при его реализации. В ряд глав плана вносятся в процессе работы значительные изменения и дополнения. Некоторые сюжетные линии, намеченные в плане, отбрасываются, другие же, наоборот, развиваются. Так, первоначально, параллелью к роману Рудина и Маши — Натальи должен был быть изображен роман Липиной и Пандалевского, что нашло отражение в плане глав III и X. Не считая, однако, по всей вероятности, Пандалевского по мелкости и незначительности его характера достойной для сопоставления с Рудиным фигурой, Тургенев устранил эту параллель. Рудина в отношениях его с Натальей в окончательном тексте оттеняет, с одной стороны, влюбленный в нее Волынцев, с другой — Лежнев, женившийся на Александре Павловне Липиной. В связи с этой переменой не реализуется осложняющая определившийся сюжет линия Маши — Натальи и Лещова — Лежнева, а также Рудина и Липиной, которая намечалась во II и X главах плана. В результате глава X плана фактически отпадает.

Расширяются главы III, VI и XIV плана. Особое значение имеет переработка главы VI, куда Тургенев вносит рассказ Лежнева о кружке Покорского и о Рудине как об участнике этого кружка. Это дополнение появилось в одной из промежуточных редакций в середине ноября 1855 г., о чем свидетельствует Н. А. Некрасов в письме к В. П. Боткину от 24 ноября 1855 г. (см. об этом ниже).

В этом же письме Некрасов сообщает о работе Тургенева над концом «Рудина», которая нашла отражение во второй половине главы XII и в первой части эпилога, вероятно, написанных Тургеневым заново. 3 (15) декабря 1855 г. он извещал В. П. Боткина: «Я уже многое переделал в „Рудине“ и прибавил к нему. Некрасов доволен тем, что я прочел ему, — но еще мне остается потрудиться над ним. К 15-му числу, я надеюсь — всё будет кончено».

План последней главы — XIV, соответствующей в тексте романа XII, предусматривает «разговор о Рудине». Тургенев при переработке вводит происходящую одновременно с этим разговором в доме Лежнева короткую сцену на проезжей дороге, где изображается один из характерных моментов скитальческой одинокой жизни Рудина, и пишет заново эпилог, рисующий заключительную встречу Лежнева с постаревшим Рудиным в гостинице губернского города. Из рассказа Рудина своему старому товарищу читатель узнает о новой стороне жизни героя — его неудавшихся попытках общественной деятельности. Концовка (главы XII, не отраженная в плане, была, вероятно, написана, как эпилог, в Петербурге во второй половине ноября — первой половине декабря 1855 г. Такое предположение, исходя из сопоставления с планом, высказал впервые М. К. Клеман (см.: Т, Рудин, 1936, с. 441). Рудин в финале главы XII окончательного текста изображен уже не таким, каким он был в усадьбе Ласунской, а постаревшим, вступившим в новый период своей жизни: «пора его цветения, видимо, прошла». Эта сцена, как и эпилог, выдержана в одном и том же грустном тоне и служит переходным звеном от характеристики Рудина, сделанной Лежневым в главе XII, к образу Рудина в эпилоге.

В конце того же года Тургенев вновь пересматривает всю первую часть романа и дополняет главу III «импровизацией» Рудина — его речью в салоне Ласунской о необходимости «надломить упорный эгоизм своей личности» и рассказанной им «скандинавской легендой». Около 10–11 (22–23) декабря 1855 г. Тургенев писал Некрасову: «…„Рудина“ (1-ю часть) пришлю тебе сегодня же. Я теперь ее окончательно прохожу — прочти (я замечу страницу) импровизацию Рудина — и скажи, так ли, — исправить еще можно». Тургенев продолжал работать над романом и в корректуре (см. записку его к Некрасову от декабря 1855 — января 1856 г.), а впоследствии пересматривал, подготавливая каждое новое издание.