Том 5. Рассказы 1860 - 1880 гг.

Ей минуло пятнадцать лет, и она уже носила воду в богатые дома не кувшином, а ведрами. Каждое утро перед восходом солнца выходила из хаты над оврагом стройная, красивая девушка с двумя ведрами на коромысле и всегда останавливалась на минутку у начала тропы; она была бледна и худа, но грациозна и очень хороша собой. Если не считать башмаков на ногах, одета она была и сейчас немногим лучше, чем в детстве: неизменная синяя юбка из грубой холстины, серая рубашка, прикрытая красной косынкой, накрест завязанной на груди. Голова не покрыта, и рыжие волосы, заплетенные в толстую косу, спереди гладкими прядями обрамляли низкий лоб. Останавливаясь по привычке на вершине холма, она смотрела на выступавший уже из тумана город, на серебряную ленту реки. Ее черные глаза с годами принимали все более задумчивое и сосредоточенное выражение, но в глубине их пылал огонь, выдававший натуру страстную и полудикую.

И каждый день розоватый голубь слетал с крыши и парил над головой девушки или садился к ней на плечо. Тогда она переставала смотреть на город и реку, переводила взгляд на птицу и улыбалась с безграничной нежностью.

Жители пригорода, которым она носила воду, полола огороды, стирала белье, так привыкли видеть ее с этим голубем, который парил над ее головой или летел за ней, что, если его поблизости не видно было, они спрашивали:

— Где же твой Любусь?

А раз кто-то, указывая на голубя, сказал со смехом:

— Это ее любовник!

И окружающие принялись над ней подшучивать.

— Скоро, скоро будут у нее другие любовники! — говорили они. — Такая красивая девушка!

Марцыся покраснела, как вишня, и опустила глаза. По в тот день, придя домой обедать, сорвала в саду гибкую ветку синего вьюнка и обвила ею свою косу. Потом целый час сидела на краю тропинки и смотрела на мост, на дорогу из города в слободку. Она, видимо, подстерегала Владка, который должен был пройти этой дорогой. Но вместо него появился с противоположной стороны сын богатого садовника. Он уже видел Марцысю сегодня утром, когда над ней подшучивали из-за Любуся, и смотрел тогда на нее, покрасневшую, очень внимательно, а потом долго забавлялся голубем и гладил его.

— Панна Марцианна! — окликнул он ее еще издали. — Добрый вечер, панна Марцианна!

Она метнула в его сторону испуганный взгляд, вскочила и, убежав в дом, заперла за собой дверь на засов. Сын садовника, красивый юноша, долго барабанил в дверь, но она не отперла, и он, наконец, ушел. Однако в тот же вечер пришел снова и крикнул в открытое окно:

— Пани Вежбова! Нам на завтрашний день нужны девушки — овощи копать. Как панна Марцианна, сможет прийти?

— Придет, придет! Отчего не прийти? — отозвалась из комнаты старуха. — А что же вы, пан Антоний, меня обижаете и в дом не заходите?

Парень одним махом очутился в комнате и разочарованно осмотрелся: Марцыси здесь не было.

В сумерки, когда кончался ее трудовой день и Вежбова укладывалась спать, девушка часто спускалась в овраг и, сидя здесь под ивами, лениво покачиваясь гибким телом, смотрела на темную неподвижную поверхность пруда и тихо напевала:

В воде рута зеленая плыла, кружилася,
В ночи черной, ой, черной, счастье мое заблудилося.
Ой, счастье, счастье, где ж ты сгинуло?
В огне сгорело иль в воду кануло?

* * *

Белый дом богатого садовника стоял против хатки Вежбовой, но на другом берегу. От него к реке сбегал большой тенистый сад, разбитый за домом.

В саду этом, среди груш и яблонь с уже желтеющей листвой, Марцыся и еще несколько девушек разного возраста работали на грядах — выкапывали овощи из черной рыхлой земли. Воздух был свеж и прозрачен, на деревьях и кустах серебрилась осенняя паутина. Весело звенели железные лопаты, ударяясь о камень или твердые глыбы земли. Девушки за работой болтали, пересмеивались, время от времени запевали. Сегодня у Марцыси в косе был уже не вьюнок, а большой красный георгин. От быстрых движений на ее щеках выступил румянец, оживлявший бледное, похудевшее лицо. Она была молчаливее своих товарок и только блестящими глазами все вглядывалась в просветы между деревьями да напевала песни, которым учила ее мать и которые на всю жизнь остались у нее в памяти.

Придя сегодня на работу, она встретилась с Франком, который вот уже несколько месяцев служил у садовника. Он сказал Марцысе, что сейчас придет сюда Владек, чтобы потолковать с ним об одном важном деле.

Вдруг Марцыся перестала петь и оглядывать сад, потупила глаза и принялась усердно копать. На дорожке у гряд появился сын садовника. Он тотчас заговорил с нею:

— А где же ваш голубь, панна Марцианна?

— Дома остался, — ответила она неохотно и сухо.