Том 5. Прыжок в ничто

– Дело не в словах, барон.

– От… отказываюсь.

– Не отпущу от себя Мэри!

– А я иду! – воскликнул профессор Шнирер. – И мы все должны идти. Работать на земле, а жить на лоне природы. Среди мирных животных и растений…

– Хороши мирные животные и рас… рас…

– …Обрабатывать землю. Собирать урожай. Пасти стада. Питаться плодами земли. И никаких машин, никаких рабочих вопросов, никаких революций.

– Нне пойду.

– Отказываюсь, – вторила леди Хинтон.

– Что за тупоумная публика! – тихо сказал Винклер Гансу.

– Погоди, они сами побегут. «Кто не работает, тот не ест». Кроме того, у меня есть верное средство выгнать их на работу, – так же тихо ответил Ганс.

Под шум спорящих он вынул большой бриллиант и, будто нечаянно, начал катать его по столу перед глазами леди Хинтон.

– Откуда это у вас? – подозрительно спросила она, мигом переменив тон.

– Нашел на дороге, леди Хинтон.

– Бриллианты на дороге не валяются.

– Венерианка обронила, может быть? – с насмешкой спросил барон.

– Возможно, – ответил Ганс. – И венерианки, очевидно, очень рассеянные женщины. Такие камушки мы встречали на всем пути. Вот, не угодно ли полюбоваться? – Ганс засунул руку в карман и высыпал горсть крупных самоцветов. Затем вынул из походной сумки большой слиток золота и небрежно бросил на стол. – Они здесь валяются, как булыжники.

– Золото! Алмазы! Бриллианты! Изумруд! – воскликнула леди Хинтон, наваливаясь на стол и протягивая руки к груде самоцветов.

Стормер покраснел, барон стал бледен. Глаза епископа блеснули алчностью. К драгоценностям потянулись дрожащие руки: толстые, поросшие рыжими волосами – Стормера; бледно-синие, с вздувшимися венами – барона; пухлые – епископа; тонкие, с длинными пальцами и розовыми ногтями – Делькро… Толстые, худые, красные, белые пальцы сбились в шевелящийся клубок. Пассажиры тяжело дышали, разгребали кучу, отталкивали чужие жадные руки.

– Бриллиант! Шестьдесят каратов!

– Восемьдесят!

– Дайте мне!

– Да не отнимайте же!..

– Я только посмотрю!

– А вот этот! Какая прелесть!

– На пятьдесят тысяч фунтов!

– Миллион!

Леди Хинтон зажимала в левой руке бриллиант чистейшей воды. Даже Эллен забыла о своей печали и смотрела на это неожиданное богатство как зачарованная.

Камни быстро разошлись по рукам. Из-за самородка золота разгорелась горячая ссора.

Ганс рассмеялся.

– Не жадничайте, господа, – сказал он. – Уверяю, что каждый из вас может набрать этих камней и золота целый мешок. Сомневаюсь только, что эти стекляшки обогатят вас.

– Это не стекляшки, молодой человек! – наставительно произнесла леди Хинтон, не понявшая Ганса. Она все еще жила в мире земных ценностей.

– Где вы это нашли? – спросил Стормер, прижимая под полою пиджака к животу слиток золота.

– Я уже говорил вам: на дороге. По пути к заливу. И если мы переселимся туда…

– Разумеется!

– И возможно скорее! Что вы скажете, леди Хинтон? Вот так Венера! Вот так планета! Недаром ее назвали именем богини красоты. Нет, ради этого стоило полететь в звездолете. Черт возьми, мы будем богаты как крезы! Да что крезы! Крезы будут нищими по сравнению с нами…

– А завтра нам нечего есть, мистер крез, – вернул Цандер разгоряченные головы к печальной действительности.

– Долой золото! Долой драгоценности! – вдруг закричал Шнирер. – Это валюта! Мать спекуляции! Это борьба! Это кровь!.. – И он снова заговорил о своей пасторальной идиллии. – Но я против коммуны, против централизации населения.

– У нас будут Англия, Франция, Германия, – сказал Стормер. – Что ж, это неплохо! – И начал подсчитывать в уме народонаселение будущих государств. Англия: он, Стормер, Хинтон, Эллен, Уэллер, Пинч, Мэри… Жаль, что погиб Блоттон, он олицетворял бы английскую армию. Военный министр. Итого: Англия – шесть человек… Германия: трое Текеров, Шнирер с дочерью, Цандер, Винклер, Фингер. Восемь, больше, чем в Англии. Но им что! Германию будет ослаблять классовый антагонизм. Франция: Маршаль, Делькро, ну и Жак в качестве колониальной части империи. Франция нисходит на роль второстепенной державы. – «Золотые россыпи достанутся Англии, то есть мне. Что может сделать одна женщина и дохлый барон!» – Да, это неплохая мысль, – продолжал Стормер уже вслух. – «Правь, Британия!», «Боже, храни короля!». Я думаю, толковый король…

– Может найтись и толковая королева, – величественно возразила леди Хинтон со своего троноподобного кресла. – «Тоже подбирается к золотым россыпям!» – подумала она.

– Это решит выбор! – ответил Стормер. И он начал подсчитывать шансы: «За меня: я сам, конечно, голос Пинча, – припугну щенка, обещая в крайнем случае должность министра… гм… и только… А за Хинтон: Уэллер, конечно, Эллен, Мэри обработают… Хорошо, что нет Блоттона… Как бы не прошла королевой! Нет, лучше без голосования, напролом, по-наполеоновски».

– Эти дела «государственной важности», – с иронией сказал Цандер, – мы пока оставим. Собирайтесь в дорогу. Не берите с собою ничего лишнего. Помните, что личных слуг на Венере не существует. Завтра выступаем на рассвете.

– А вы?

– Я остаюсь в ракете для ее охраны. Притом я не теряю надежды, что мне удастся наладить связь с Землей.