Том 5. Пешком по Европе. Принц и нищий

Мне кажется, о каком бы языке ни шла речь, чисто внешнее, начертательное, и звуковое сходство между словами, не сходными по значению, неизбежно служит для иностранца камнем преткновения. Такие случаи можно наблюдать и в английском языке, но особенно их много в немецком. Есть, например, слово vermahlt, — будь оно неладно! Благодаря то ли действительному, то ли воображаемому сходству, я постоянно путаю его с тремя–четырьмя другими словами — vermalt, verschmaht, verdachtigt и verschamt[31]*, и только обратившись к словарю, убеждаюсь, что единственное его значение — «женатый». Таких слов не перечесть, и со всеми ними просто мучение. В довершение всех бед немало есть слов, между которыми существует кажущееся сходство, но мороки с ними не меньше. Таковы, например, слова «verheuern» (сдавать внаем, снимать), и «verheirathen» (другой синоним для «жениться»). Мне рассказывали об англичанине, который постучался к некоему гейдельбергскому жителю и на чистейшем немецком языке, какой только был ему доступен, заявил, что не прочь «жениться» на его вилле. Есть слова, которые при ударении на первом слоге означают одно, а при ударении на последнем слоге — другое. Так, одно и то же слово означает «беглец» и «беглое проглядывание книги»; одно и то же слово «umgehen» означает «часто встречаться» с человеком и «избегать его», смотря по тому, куда падает ударение. Поставишь его не туда — и нарвешься на неприятность!

В немецком языке существует ряд очень полезных слов. Например, слово Schlag к слово Zug. В словаре «Шлягу» отведено три четверти колонки, а «Цугу» — все полторы. «Шляг» означает — удар, ушиб, розга, рана, сотрясение, грохот, размер, ритм, такт, темп, род, сорт, вид, штрек, апоплексия, огород, поле, валка леса, пенье, щебетанье, чириканье, щекот соловья. Но таковы только собственные, прямые значения этого слова, его постоянные, строго прикрепленные значения; дело в том, что есть тысячи способов открепить его, и тогда оно взовьется к небу и пойдет парить на крыльях, так что и не удержишь. Достаточно прикрепить к его хвосту то или иное слово–довесок, и оно примет любое угодное вам значение. Начните хотя бы с Schlagader — «артерия», а потом пройдитесь по «сему алфавиту— вплоть до Schlagwasser— «трюмная вода» и включая Schlagmutter— «теща»[32]*.

То же самое и «Цуг». Его прямое значение — тяга, сквозняк, движение, шествие, колонна, вереница, стадо, стая, упряжка, обоз, поезд, караваи, черта, линия, штрих, шахматный ход, закидывание сети, дыхание, предсмертная судорога, агония, орудийная нарезка, шнурок. Когда к слову «Цуг» присоединены его законные довески, оно может значить решительно все на свете, — значения, которое ему несвойственно, ученым еще не удалось открыть.

Таким словам, как «Шляг» и «Цуг» цены нет. Вооружась ими, а также неизбежным «Альзо!», иностранец может на что угодно отважиться на немецкой земле. Немецкое «Альзо!» тождественно нашему «Знаете ли» и в разговорной речи ничего не значит, хотя, напечатанное, имеет порой какой–то смысл. Стоит немцу открыть рот, как оттуда выпадает очередное «Альзо!», а стоит ему закрыть его, как он раскусывает пополам новое «Альзо», рвущееся следом.

Оснастившись этими тремя магическими словами, иностранец сразу почувствует себя хозяином положения. Он может говорить не задумываясь, что ни придет в голову, может излить наудачу весь свой нехитрый запас немецких слов, а случись заминка, не беда – пусть только кинет в пробоину слово «Шляг»: девяносто девять шансов против одного, что оно заткнет дыру, как пробка или затычка. В крайнем случае, пусть, не робея, бросит следом «Цуг». «Шляг» и «Цуг» вместе могут законопатить любую брешь; если же паче чаяния и они не выручат, у него еще есть в запасе «Альзо!» «Альзо!» даст ему возможность перебиться до подыскания следующего слова. В Германии, готовясь к словесному бою, не забудь прихватить парочку «Шлягов» и «Цугов» – с ними не пропадешь. Если даже остальные твои заряды будут расстреляны в воздух, эти что–нибудь да зацепят. А потом скажи спокойно: «Альзо!» — и перезаряди снова. Ничто так не способствует впечатлению плавности, непринужденности и свободы в немецкой (и английской) речи, как вовремя ввернутое «Альзо!» (и «Знаете ли»).

В своей записной книжке я нашел следующую интересную заметку:

1 июля. — Вчера в местном лазарете у больного путем иссечения было успешно удалено из горла тринадцатисложное слово; пациент – немец из окрестностей Гамбурга. К сожалению, хирурги, полагая, что он носит в себе целую панораму, неправильно определили место для разреза, вследствие чего больной скончался. Этот трагический случай произвел в городе тяжелое впечатление.

Текст этой заметки подводит меня к самой интересной и поучительной части моей темы — к вопросу о длине немецких слов. Иные из них так длинны, что их видишь в перспективе. Вот несколько примеров:

Freundschaftsbezeugungen.

Dilettantenaufdringlichkeiten.

Stadtverordnetenversammlungen