Том 5. Мощеные реки

Миллион людей в городе. В час беды каждый нашел свое место среди других. Заботился не о себе только. «Человек человеку товарищ, друг и брат». Утром 26 апреля ташкентцы увидели вдруг: это не пустые слова в нашей жизни.

* * *

Самый занятый, самый не выспавшийся и задерганный сейчас человек в Ташкенте — Валентин Уломов. Две недели назад никто не знал, что есть такой Валентин Уломов. Сидел он с десятком своих сотрудников в маленьком домике, мерил приборами колебания земли. Народному хозяйству от этой науки не выпадало ни мяса, ни молока. И если бы домик с вывеской «Сейсмостанция» вдруг исчез, город не сразу бы и заметил пропажу. И вдруг Уломов стал самым заметным в городе человеком. В первый же час только он мог сказать городу, что случилось и чего надо ждать. На высоком совещании, где были прилетевшие в Ташкент Косыгин и Брежнев, Уломов повесил старенькую карту с ему одному понятными линиями и толково объяснил причину того, что случилось. С того часу он, кроме круглосуточных занятий наукой, вынужден выступать по телевидению, принимать журналистов, отвечать на беспрерывные звонки: «Сегодня будет землетрясение?», «А спать уже можно ложиться?..»

Я тоже с полчаса мучил Уломова. Вот ответы сейсмолога на вопросы:

«В Ташкенте каждый год бывали землетрясения, но часто их замечали только приборы.

На земле же за год бывает до миллиона толчков. На равнинах землетрясения не бывают, только в горах. В Москве? Да, в ноябре 1940 года в Москве было землетрясение в четыре балла, но это был отзвук из района Карпатских гор».

«Нынешней силы землетрясение в Ташкенте было сто лет назад. На этот раз толчок случился прямо под центром города. Толчок, равный семи с половиной баллам, был направлен вертикально вверх. Восемнадцать лет назад в Ашхабаде толчок был сильнее, и вслед за ним были горизонтальные колебания. В этом разница. Ашхабад полностью рухнул, Ташкент пострадал, но остался стоять».

«Убытки? Подсчитают, конечно… Землетрясение 23-го года за восемь секунд принесло Японии убытков в пять раз больше, чем расходы в русско-японской войне».

В разговоре о прогнозах землетрясений Уломов сказал: «Можно знать, какой силы будет землетрясение, можно сказать, где будет. Нельзя сказать, когда будет».

Я прочитал ученому несколько записей из блокнота и просил сказать свое мнение. Вот эти записи.

Вот запись трехлетней давности: «В поезде сосед по купе достал семейные фотографии. Среди портретов я увидел снимок овчарки. «Почти как человек дорога эта собака… — сказал сосед. — Мы с женой работали в Ашхабаде. В ту ночь поздно вернулись домой. Спать не сразу легли. Я копался в бумагах. Жена читала. Дочка в коляске спала. Вдруг — чего не бывало ни разу — собака рванулась с места и, схватив девочку за рубашку, кинулась в дверь. Сбесилась! Я за ружье. Выскочили с женой. И тут же сзади все рухнуло. И весь город обрушился на глазах…»

На этом месте был кинотеатр «Искра». Танки помогают расчищать руины.

Несколько фактов, записанных только что.

Корреспондент «Советской торговли» Олег Бычков рассказал: «26-го я проснулся от неприятного чувства: кто-то скребется в постели.

Глянул — котята под одеялом. Кошка понатаскала. Я поддал кошку, а котят перенес на кухню, где они и были всегда. Подошел к крану ополоснуть руки, и вдруг меня кинуло так, что ударился головою о стену…»

Аркадий Забровский (живет по Невскому переулку в доме 12) рассказывает: «У меня четыре десятка разных пород голубей. За полминуты до первых толчков голуби вдруг с шумом покинули голубятню и, полетав в темноте, уселись на крышу. Никогда ночью такого не было. Я еще подумал: что это значит? И вдруг началось… И теперь перед каждым толчком стая взлетает…»

Уломов пожал плечами: «Я доверяю только приборам». Но согласился: факты есть факты. Очевидно, живая природа за миллионы лет припасла какой-то «прибор», какое-то чутье к подземным толчкам. И, может быть, человеку стоит получше приглядеться к природе.

* * *

Сейсмологи после первого же толчка предсказали: будет много более слабых толчков. Все было обосновано, вычерчен был даже график.

И действительно, толчки состоялись. Две недели город живет в положении осажденного — почти триста толчков. Одни мало заметны, другие не дают спать и прибавляют новые и новые разрушения. В ночь на 10 мая город проснулся от толчка, чуть-чуть уступавшего по силе первому.

В эту ночь многие уже не решились зайти в дома. На улицах горели костры, люди спали на скамейках в парке или сидели у костров, прижавшись друг к другу. Утром считали новые разрушения. В больницу поступили больные с расстройством сердца и психики.

Прибавьте к этим бедствиям ураган, ломавший 5 мая деревья, валивший шаткие стены и крыши, срывавший палатки, и вы поймете: Ташкент выдержал тягчайшие испытания. Сейчас все утихает. Толчки стали слабее. Продолжается жизнь. У города сотни проблем.

Первая: как расселить людей? Никто не должен быть обиженным и обойденным. Для каждого должны быть найдены кров и доброе слово.