Том 5

Парень, о котором шла речь, упал ничком, но тотчас же вскочил и понесся со всех ног в другую сторону.

— Ай да выстрел, дружище! Стрела пролетела прямо над головой! — закричали воины.

— Mon Dieu! — возмутился брабантец. — Да разве так стреляют!

— Уж такой у меня фокус, — ответил Джон, — не раз зарабатывал я себе галон эля, тремя выстрелами покрывая милю в Виверли-Чейз.

— Стрела упала на сто тридцать шагов дальше пятого кола, — раздался издали голос лучника.

— Шестьсот тридцать шагов! Mon Dieu! Да это небывалый выстрел! И все же здесь нет заслуги вашего оружия, mon gros camarade[95]. Ведь чтобы сделать это, вам самому пришлось согнуться, как лук!

— Что ж, клянусь эфесом, в этом есть доля правды, — ответил Эйлвард. — А теперь мой черед показать, какие преимущества у боевого лука. Я попрошу вас пустить изо всех сил стрелу в тот щит из вяза, обтянутый бычьей шкурой.

— Пожалуй, я и при Бринье не расходовал столько стрел, — пробурчал брабантец, — однако там были мишени получше, чем этот обрывок бычьей шкуры. Но о чем разговор, друзья англичане? Щит не более сотни шагов отсюда, в него и слепой попадет.

Брабантец туго натянул тетиву и пустил стрелу в раскачиваемый ветром щит. Эйлвард извлек из колчана стрелу. Старательно смазал наконечник и пустил ее в ту же цель.

— Уилкинс, принеси-ка сюда щит, — приказал он.

Когда тяжелый щит был принесен к состязавшимся, лица англичан вытянулись, а брабантцы заулыбались во весь рот: большая стрела глубоко вонзилась в дерево, как раз посередине щита, но не видно было ни стрелы Эйлварда, ни какой-либо отметины.

— Клянусь тремя царями! — воскликнул брабантец. — Теперь уж не может быть споров о том, чье оружие лучше и чья рука бьет вернее. Вы промахнулись, англичанин.

— Не спеши, не спеши, mon gar, — возразил Эйлвард и, перевернув щит, указал на небольшую дырочку в дереве. — Видишь ли, camarade, моя стрела пронзила щит насквозь, и я полагаю, что из двух стрел опаснее та, которая пробивает насквозь, а не только вонзается в цель.

Брабантец даже ногой топнул с досады и, казалось, обдумывал, как бы побольнее уязвить соперника, но тут все увидели скакавшего к ним Аллейна Эдриксона.

— Сейчас сюда прибудет сэр Найджел, — объявил юноша. — Он желает поговорить с Отрядом.

И мгновенно на луговине, где все было разбросано как попало, навели порядок: лучники живо облачились в свои доспехи и подняли лежавшие на траве луки. Длинный кордон оцепил поле, удалив всех посторонних, воины выстроились в четыре шеренги, на флангах расположились младшие командиры и головные. Солдаты стояли навытяжку, застыв на месте, когда к ним подъехал их командир; лицо сэра Найджела сияло, и вся его небольшая фигурка дышала радостью, так как он привез воинам вести, как видно, для него весьма лестные.

— Нам оказана великая честь! — крикнул он. — Принц избрал наш Отряд из всех частей армии. Он поручает нам отправиться в Испанию на разведку в тыл врага. Но так как воинов в нашем отряде очень много и, может быть, у кого-нибудь нет желания принимать участие в этом трудном походе, я попрошу выйти вперед тех, кто хочет по доброй воле отправиться со мной.

Какое-то движение прошло по рядам, но когда сэр Найджел снова взглянул на воинов, перед ним по-прежнему стояли сомкнутые прямые шеренги. Сэр Найджел поглядел с глубоким изумлением на солдат, и лицо его омрачилось горьким разочарованием.

— Зачем мне суждено было дожить до такого позора! — воскликнул он. — Что же это… Никто из вас…

— Достойный сэр, они все, как один, выступили на шаг вперед! — тихо сказал ему Аллейн.

— Клянусь апостолом! Ты прав. Как я мог подумать, что мои воины не поддержат меня! Так вот, завтра чуть свет мы выступаем, сэр Роберт Чени дает нам коней из своего отряда. Прошу вас быть готовыми с первым криком петуха.

Обрадованные лучники бросились врассыпную, шутя и балагуря, словно школьники, отпущенные на каникулы, а сэр Найджел с улыбкой глядел им вслед; вдруг чья-то увесистая рука легла ему на плечо.

— Эге-ге! Мой странствующий рыцарь из Туинхэма! — произнес знакомый голос. — Я слышал, вы направляетесь к берегам Эбро. Клянусь священной рыбой Товия, мне тоже хотелось бы встать под ваши знамена.

— Кого я вижу! Оливер Баттестхорн! — воскликнул сэр Найджел. — Я слышал о вашем приезде в лагерь и надеялся повидать вас. Что ж, для меня это большая честь и радость видеть вас в своем отряде.

— У меня есть особая и веская причина, чтобы идти с вами, — заявил дородный рыцарь.

— Охотно верю, — ответил сэр Найджел. — Я не знаю рыцаря, который так живо откликался бы на призыв чести, как вы!

— Нет, нет, отнюдь не честь побуждает меня стать в ваши ряды, Найджел.

— Тогда что же?

— Цыплята!

— Цыплята?