Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая

Гёскиссон поддерживал предложения Юма, направленные на защиту труда, и добился отмены законов о союзах, которые мешали рабочим объединяться (1824). С этого момента начинается развитие трэд-юнионов, считавшихся до этих пор тайными и опасными обществами. Впрочем, очень скоро появилась необходимость подвергнуть их ограничениям: как хозяева, так и рабочие получили право объединятвся только для выработки соглашений о заработной плате.

Проведение железных дорог дало новый толчок широкому развитию британской торговли.

В 1816 году Георг Стефенсон стал употреблять свой первый локомотив, «Puffing», для перевозки каменного угля. В 1825 году второй локомотив стал перевозить пассажиров и грузы от Стоктона до Дарлингтона со скоростью 8 миль в час. В следующие затем годы Стефенсон предпринял постройку железной дороги от Ливерпуля до Манчестера, причем его третий локомотив, «Rocket», шел уже со скоростью 35 миль в час. Открытие этой линии (1829) стоило жизни министру Гёскиссону, который был опрокинут машиной в тот самый момент, когда он, заметив герцога Веллингтона в одном из вагонов, бросился, чтобы пожать руку своему политическому противнику.

Роберт Пиль и реформа уголовного законодательства. Министр внутренних дел, стоявший ближе к торизму, чем каннингиты, стремился, как и они, заполнить созданную злобой и жестокостью пропасть, разделявшую бедных и богатых. Но суровые уголовные законы, предписывавшие смертную казнь за незначительные проступки, применялись почти исключительно к бедным слоям населения. Джемс Мэкинтош, заметив у молодого государственного секретаря тенденции, прямо противоположные стремлениям упрямого канцлера, потребовал, чтобы правительство изыскало «такие средства, с помощью которых можно было бы усилить действие уголовных законов, смягчив в то же время их строгость». Роберт Пиль взял на себя эту задачу, принялся за этот гигантский труд с помощью нескольких сотрудников, воодушевленных добрыми намерениями, и выработал пять биллей, которые, между прочим, отменяли смертную казнь за целый ряд проступков. Консервативно настроеннвгй парламент одобрил это нововведение своего консервативного министерства.

Три кризиса в течение одного года (февраль 1827 —январь 1828 гг.). Нужно было отличаться снисходительным добродушием старого графа Ливерпуля, для того чтобы поддерживать, худо ли, хорошо ли, единство в таком не солидарном кабинете. И когда апоплексический удар прекратил жизнь Ливерпуля после его 15-летнего пребывания на министерском посту, никто не мог заменить его в этой роли. Тогда действительный глава министерства Каннинг должен был официально взять управление кабинетом в свои руки. И хотя он чувствовал себя уставшим и больным, он все-таки сделал это, так как герцог Веллингтон, отказавшись от этого поста, тем самым навязал Каннинга Георгу IV как незаменимого первого министра. Огорченный действиями обеих крайних партий, этот «гибкий новатор, который постоянно чувствовался за красноречивым консерватором» (Гизо), вскоре умер. Громадная утрата лишь в слабой степени была возмещена назначением хорошего финансиста Робинсона, впоследствии лорда Годерича, который сделал попытку руководить кабинетом примирения. В один прекрасный день, как передают, король предложил ему подать в отставку. Министр расплакался, и Георг IV предложил ему свой носовой платок.

Министерство Веллингтона — Пиля (1828–1830). Эти перемены, раздражавшие короля, дали ему по крайней мере торийское министерство, враждебное эмансипации католиков. Чем же объясняется упорство Георга III, Георга IV и герцога Йоркского, который как раз незадолго до этого, умирая, заклинал своего брата защищать протестантизм? Убеждением этих принцев, что они получили английскую корону во имя принципов и ради интересов протестантизма, которые в силу присяги, приносимой при коронации, они обязаны защищать.

И не только они одни думали так: канцлер Эльдон говорил лордам, сторонникам политического равноправия католиков: «Если ваш принцип верен, если религиозные убеждения ничего не значат в политике, то король Великобритании не имеет никакого права занимать свой трон». А представляя парламенту петицию портных, направленную против эмансипации католиков, он высмеивал лордов, склонных к реформе, в следующих словах: «Портные не любят тех, кто выворачивает свое платье». Но насмешка канцлера против товарищей била, в сущности, мимо цели. Они воспользовались первым удобным случаем, чтобы исключить из своей среды министров-каннингитов и составить министерство, в смысле полной однородности не имевшее прецедентов в истории английского парламентаризма. Английский торизм, по видимому, укрепился прочно.