Том 4. Тетрадь Вероники

в лице
дополненье — как ветром:
секунды дрожания в нем
чашеобразия — телом:
в висках — будто лепки — округлой и ласковой
вес: с грустью

|26 июня 1983|

Одесса, пос. Черноморка

запись — после укачивания

[и.-с. б.]

она мучительно ищет ритма успокоения
добивается от себя почти-мелодии и я
незаметно для себя самого чтобы помочь
ей начинаю напевать колыбельную моего
сочинения в той мелодии наметки которой
только что ее мучили и она засыпает я
несколько раз замечал что пробы ее напеваний
себе и обрывки похожи на зарождение чего —
то (как младенца шажки) я сказал бы «для
баха» о какое же сердце должно было быть
у отца — с материнской духовностью столь
сострадательной — сфер колыбельных

|27 июня 1983|

Одесса, пос. Черноморка

сказка о шлагбауме и о сторожевой будке

Старый полосатый Шлагбаум
был убежден, что он у Дороги —
единственный в мире поклонник.
И храбро сказал он:
«Дорогая Дорога,
я кланяюсь Вам
уже двадцать лет,
пора бы и заметить, право».
Дорога ответила:
«Милый Шлагбаум,
Вы знаете
только мою частицу,
а всю не знаете.
У меня десятки таких поклонников.
Найдите Вы лучше такую,
которая вся на виду».
И только Сторожевая Будка
услышала эту беседу.
Она стояла напротив и плакала:
«Боже, а я-то, дура,
думала, что это он мне
кланялся столько лет.
О, почему
не умерла я
до этого дня!»

|1958|

чище слезы

чище слезы
эти слюни: безвинная жизнь
ими сияет! — восторг:
из чистоты
существа
выражаясь:
о Господи
мне

|1983, июнь|

розы трехлетней этери

читают

ангелы
книгу твою

когда это были раскрыты страницы?

тонут
(и ум
вот-вот
забоится)

о ветроподобие

обморок
(больше меня)
поглощаемый

|1983|

узнавание имени

чувствокруженье ли
(как головокружение)
перед сознанием
(как перед зеркалом):
будто глядящею силой мелькает
и исчезает
какой-то безвыходной тенью
робкий — с перерывами тихими
о чем-то
лепет

|1983, июнь|

сказка о постаревшем арлекине

Когда я гулял по улицам,
шахматисты толпами таскались за мной
и мысленно решали свои комбинации
на моих штанах.

И когда приходил я в театр,
все куклы глазели на Арлекина,
и старательно прятали нитки,
за которые дергали их руки и ноги.

И когда я закладывал за спину руки,
они были похожи на белые букеты,
лежащие на синем ковре,
и ахала Коломбина с балкона мне вслед,
когда уходил я домой.

И когда износил я мои штаны,
Коломбина сказала, что руки мои похожи
на репейники в голом поле.
А куклы все вышли замуж.

И теперь в опустевшем замке
сидим мы с Рексом-дворнягой на старом диване,
пьем кофе, ругаем сиамских кошек
и читаем стихи Евтушенко.

|20 октября 1958|

Подмосковье, пос. Красная Пахра, дача В. Р.

улыбка (выражая «любимый»)