Том 4. Стиховедение

От поселков людских во все стороны Ан
Разбежались дороги бойкие, Дк 2–1
А как только дошли до темных лесов, Ан
Испугались они, призадумались Ан
И одна за другой отставать стали. Ан
Только две дорожки отважились, Дк 1–2
Вошли в трущобы лесистые, Дк 1–2
И то крадучись, извиваючись. Дк 4ц
Как дорожка побольше влево взяла Дк 2–1
К жигулевским горам, к Волге матушке, Ан
Протоптали ее люди беглые… Ан

Модернистская поэзия XX века не разрабатывала народный тактовик, предпочитая экспериментировать с имитациями античной метрики или западноевропейской тоники. Подражания А. М. Добролюбова духовным стихам стоят на грани тактовика и молитвословного стиха и поэтому требуют особого рассмотрения. Новые опыты в рассматриваемой нами области являются лишь в советское время и идут в разных направлениях. Наиболее разнообразен стих Боброва, наиболее однообразен стих Заболоцкого, середину нащупывают Тимофеев и Сельвинский.

и) С. П. Бобров написал нашим размером — с женским окончанием — переложение «Песни о Роланде» (1935, изд. 1943). Для него это было сознательным воспроизведением стиха Пушкина и Лермонтова, которым он занимался как стиховед за двадцать лет до того и к которому вернулся через двадцать лет после того: «Мы избрали для нашего переложения стих, которым Пушкин написал „Песни западных славян“, а Лермонтов — „Песнь о купце Калашникове“», — пишет он в послесловии. Мы разобрали две первые кантилены переложения Боброва, сам Бобров сделал подобный подсчет по всей поэме[89].

После самим же Бобровым произведенного статистического обследования и «Песен западных славян», и «Песни о купце Калашникове» совершенно ясно, что ритмические тенденции этих двух произведений очень различны и подражать тому и другому стиху сразу вряд ли возможно. Действительно, это скрещение установок на два несхожих образца привело к любопытным результатам. Женское окончание воспроизводит стих Пушкина; соотношение основных групп ритмических вариаций в первых двух кантиленах воспроизводит (очень близко) стих Лермонтова; а соотношение ритмических вариаций во всей поэме в целом дает уникальную картину — почти точное равновесие всех четырех ритмических групп: и хореев, и анапестов, и дольников, и чистых тактовиков. Вместе с женским окончанием от стиха Пушкина в стих Боброва переходит и господство строк средней длины среди хореев, и малый процент двухударных строк среди дольников, и «пушкинский», а не «лермонтовский» уровень цезуры в дольниковых формах. Новым в стихе Боброва является преобладание вариации 2–1 над вариацией 1–2 в дольниках: это — явный результат влияния литературного дольника XX века, в котором, как известно, форма 2–1 чем дальше, тем больше вытесняла форму 1–2. Наконец, для стиха Боброва характерен повышенный процент внесхемных форм, т. е. стихов с удлиненными 4- и 5-сложными интервалами; это также явный результат влияния поэзии XX века с ее экспериментами на грани акцентного стиха, которым немалое внимание уделял и сам Бобров в своих оригинальных стихотворениях.

Вот образец стиха Боброва: обилие внесхемных строк, преобладание 2–1 над 1–2, приблизительное равновесие основных ритмических групп:

На мече Ганелон клянется, Дк 2–1
А Марсилий поклялся книгой, Дк 2–1
Где записаны богомерзкие законы —
Тервагана и Магомета. Дк 4
Подходят к Ганелону сарацины, Я5
Вальдаброн ему меч подносит, Дк 2–1
В тысячу мангонов ценою, Тк 3–2
А другой, Климорин-язычник, Дк 2–1
Ему дарит шлем драгоценный Дк 1–2
С дорогим карбункулом посредине. —
Выходит Брамимонда-королева, Я5
Говорит ему: — Сир, я люблю вас, Ан
А жене вашей от меня подарок! —
Дорогие запястья ему дарит, Тк 2–3
Ганелон себе в обувь их прячет. Ан