Том 4. Стихотворения

Мы – мысль страны, которая несчастна,
Мы – мозг ума, сошедшего с ума.
В злых чарах, там, где черны терема,
Костер последний, тлеющий безгласно.

Вот брызнет ночь пригоршню мрака властно,
Дохнет, от вех злосчастия, чума,
Войдет мороз в пустые закрома,
И хор безумий грянет полногласно.

«Летим по обездоленной стране!»
«Скользнем по свежим хлопьям первопутка!»
«Убьем! Возьмем! Там все в глубоком сне!»

Мы слышим хор видений в тишине.
Мы, мозг умалишенного рассудка,
Скорбящий светоч, в пропасти, на дне.

15 ноября

Видение

Серый волк из угрюмой, давно прозвучавшей нам, сказки.
Ты по-прежнему воешь в промерзлых пустынных лесах.
На деревню зайдешь. Но не так. Без бывалой опаски.
Сатанинские свечи пылают в звериных глазах.

  Ты добычу найдешь. Все деревни баранами скупы.
  И угнали коней. И корова, – где встретишь ее?
  Но желанны для волка людские, хоть тощие, трупы.
  То, что он не доел, – налетит, доклюет воронье.

Пожимаясь в лохмотьях, уходит седая Забота.
Побелевшие щеки. Исканье во впалых глазах.
И с клюкою вослед пробирается призрачный кто-то.
Это Смерть? Или Совесть? Убийство? Отчаянье? Страх?

  Перекинулись тени в глаза, где расплескано горе,
  Не из глаз подоспевших, безглазых назойливых ям.
  Обнялись. Зашагали вдвоем в оскудевшем просторе,
  По немым косогорам, по брошенным мертвым полям.

Вот усадьбу прошли, где в разбитые окна метели
Набросали снегов. Настелили постели. Поспи.
И уходят вперед по крутящейся снежной кудели.
От сугроба к сугробу. В лесах. В пустырях. На степи.

  Миновали деревню. Другую. Село миновали.
  Нет людей. Нарастанье отверженных брошенных мест.
  И на каждую дверь подышали в безмолвной печали.
  Где дохнут, там означится, белой проказою, крест.

Утомило безлюдье. Прискучило мертвое дело.
Завертелись в снегах две метели беды мировой.
А Луна в высоте – словно лик из застывшего мела,
Словно глаз мертвеца, – приоткрыт, но давно неживой.

17 ноября

Камнеград