В спальне горничная Мери — в черном платье, белом чепчике и переднике, приличная девушка — готовит постель для княгини. Постель пышная, высокая, торжественная, под балдахином; на последнем вышит большой, бросающийся в глаза герб хнязей де-Бурбоньяк. Горит только одна лампочка над постелью. В тени туалетный стол; свет играет в фацетах круглого туалетного зеркала. Разноцветными огнями, красными и зелеными, горят лампады у большого резного киота.
В будуар входит экономка княгини, Фанни Карловна.
Экономка. Мери! Княгиня идут. У вас все готово?
Горничная. Все. Только питье еще не поставила. Я сейчас, Фанни Карловна.
Экономка. Ах, да как же так, княгиня будет сердиться.
Горничная. Я сейчас.
Экономка. Постойте!
Горничная. Вот он.
Экономка. Ну разве можно так класть, сколько я вас учила, Мери!
Экономка. Идут! Мери, дверь…
Василиса Петровна. Это вы, Фанни Карловна?
Экономка. Я, ваше сиятельство.
Василиса Петровна. Лелечка, а мой платок?
Леля. Здесь, maman.
Василиса Петровна. А флакончик? Забыла?
Леля. Ах, душечка maman, забыла. Я сейчас. Он в гостиной на столике.
Василиса Петровна. Ну уж забыла, так нечего, Мери принесет. Мери, принесите флакончик — вы знаете?
Горничная. Знаю, ваше сиятельство.
Экономка. Мне можно идти, ваше сиятельство?
Василиса Петровна. Нет, постойте. Впрочем… идите. Нет, постойте. На завтрашний день я все распоряжения сделала? Ах да: не забудьте же послать в монастырь карету за матерью Евгенией. Скажите кучеру, чтобы к концу обедни да чтоб лошадей не гнал.
Экономка. Я уж сказала, ваше сиятельство. Кучер знает.
Василиса Петровна. Ну, идите. Спокойной ночи, Фанни Карловна. Лелечка!
Экономка. Спокойной ночи, ваше сиятельство.
Василиса Петровна. Лелечка!.. это вы, Мери? Поставьте на столик в спальне или нет, дайте лучше сюда. Ступайте.
Леля. Вы устали, maman?
Василиса Петровна. Не знаю, милочка, так что-то…
Леля. Ах нет, maman, ну что вы! Хорошо как в раю, maman. A вы, maman, ангелочек, душечка, красавица! Ну что ж мы будем делать, спать еще так рано… хотите, я вам почитаю, maman?
Василиса Петровна. Нет, я сегодня так много читала, даже глаза устали.
Леля. Ах, миленькие глазки, ну зачем же вы мучились? Миленькие глазки, хорошенькие глазки, любимые глазки, зачем вы сами читаете? Не надо! Я не хочу, чтобы вам было больно.
Василиса Петровна. Ну, ну, Лелечка, какая ты восторженная.
Леля. Maman, y вас решительно чудные глаза.
Василиса Петровна. Разве?
Леля. И вы еще спрашиваете, maman! Ах, если бы я была этот ваш противный князь, я бы всю жизнь стояла перед вами на коленях. Отчего он не стоит на коленях? У, какой противный!
Василиса Петровна. Ты глупая девочка, Леля. Встань. И нельзя быть такой наивной, ты уже не институтка.
Леля. Ну и встала. Вы на меня сердитесь, maman?
Василиса Петровна. Нет, душечка, я не сержусь, но нельзя так некрасиво выражаться о князе. Князь не мажет заниматься тем, чтобы стоять на коленях перед дамой, глупая девочка: у него и без нас забот много. Я уже говорила тебе, что он за границей при одном дворе и у него очень важная миссия. Я, право, не могу сказать тебе, какая миссия, мы, женщины, плохо разбираемся в государственных делах, но очень, очень важная. Что-то насчет войны.
Леля. Maman, я его боюсь. Он седой, страшный. И он так на нас смотрит — как победитель!