Том 4. Рассказы и повести

Вошел его армейский адъютант полковник Адам, рослый, довольно молодой, с лицом, разрумянившимся от мороза. Оптимизм при любых обстоятельствах и общительность сделали Адама всеобщим любимцем в штабе. Генерал-полковник любил и ценил его. Как никто другой, Адам умел отвлечь шефа от невеселых дум, особенно когда армия оказалась в котле и конец неотвратимо надвигался.

— Добрый день еще раз, — весело сказал Адам.

— Какие новости, Адам?

— Да все то же, эччеленца. — Адам одно время имел дело с итальянскими военными людьми и от них перенял это словечко, равнозначащее «вашему превосходительству». — А что здесь?

— Вы уже знаете о сдаче Котельникова?

— Увы!

— Наши надежды лопаются одна за другой, словно мыльные пузыри, Адам.

К счастью, для меня, разумеется, я давно уже лишился этой надежды и уповаю лишь на господа бога. — Адам усмехнулся; не слишком веселой была его усмешка. — Надежда теперь перебежала к русским, — добавил он. — И бог, очевидно, на их стороне.

— Он всегда на стороне больших батальонов, — повторяя слова Бонапарта, ворчливо сказал генерал-полковник. — У нас их все меньше, у них все больше. Понятия не имею, откуда они берут столько людей! Словно русские матери рождают Советской власти готовых солдат и офицеров.

Адам рассмеялся:

— Мне думается, эччеленца, дело не только в количестве солдат, но и кое в чем еще. Сегодня я читал русскую фронтовую газету.

Адам вытащил из кармана газету — две страницы жесткой, желтоватой бумаги.

— О, это очень интересно! — воскликнул Паулюс. — Расскажите-ка, Адам, что в ней…

— Вот коротенькая передовая статейка, эччеленца, о взятии Котельникова. Они пишут, что Котельниково стало могилой десятков тысяч наших солдат. К несчастью, они правы и здесь. Русские утверждают в этой статье, что наступает час расплаты. Они призывают к тому, чтобы в новом году крепли удары по немецко-фашистским оккупантам, они зовут вперед, на Запад. И полная уверенность в победе, эччеленца. Фотография русского солдата, видите? Он разведчик, по-видимому. О нем пишут, что он совершил семьдесят пять вылазок в наши тылы и убил девяносто наших солдат. Впрочем, этот солдат — младенец по сравнению с другими русскими снайперами. У них есть знаменитый Зайцев, на его счету, как я вычитал около трехсот наших…

— Это какие-то людоеды, — нахмурился командующий.

— Будь такие же «людоеды» у нас, эччеленца, мы раззвонили бы о них на весь мир, — жестко возразил Адам.

— Не будем спорить. Дальше! — коротко бросил генерал-полковник.

— Здесь напечатана инструкция о быстроте и натиске при контрнаступлении, но это не так интересно. — Адам перевернул газету. — Утренняя сводка Советского Информбюро: наступают, наступают и наступают… Любопытная заметка: русское военное издательство к Новому году выпустило сборник песен, сочиненных советскими поэтами за годы войны, большая часть их посвящена сражению на Волге. Ожидается прибытие на фронт концертных бригад…

— Концертных бригад, — почти беззвучно повторил Паулюс. — А что нам ждать, Адам?

— Концерта их «катюш», — угрюмо выдавил Адам.

Они помолчали.

— Но самое примечательное в этой газете — стихи. Они называются «В новогоднюю ночь». Написал их, вероятно, солдат. Они не слишком высоки по форме, но по содержанию… Хотите послушать?

— Я не пойму…

— От нечего делать я перевел стихи, — смущенно сказал Адам. — Они понравились мне глубиной и задушевностью чувств.

— Я слушаю вас. — Генерал-полковник плотнее закутался в шинель.

Колючий снег, огни на горизонте,
В походных кружках кислое вино.
Уже вторично Новый год на фронте
С тобой, мой друг, встречать нам суждено.
И снова, средь боев и непогоды,
Сомкнув у дымной печки тесный круг,
Мы вспоминаем прожитые годы,
Своих друзей и дорогих подруг.
…Придет рассвет. Сквозь вьюгу и ненастье,
Примкнув штыки, в сраженьях закален,
За власть Советскую, за будущее счастье
Поднимется в атаку батальон.
Пусть отгремит в боях зима и лето,
Но я, как все, мечтаю об одном:
Чтоб мы с друзьями светлый праздник этот
Встречали в нашем городе родном…

— «Встречали в нашем городе родном!» — повторил генерал-полковник. — Нам, Адам, долго не придется встречать Новый год в городе родном. Если вообще суждено встретить еще один Новый год!

— Не стоит падать духом, эччеленца. Еще не один Новый год встретим мы.

Командующий покачал головой.

— Вы оптимист, вы неисправимый оптимист, Адам, вам легко жить! — Он вздохнул. — Скажите, в детстве вы были очень послушным?