Том 4. Проза

Сколько же я пропустил! Целую неделю. А уже и Игорь несколько дней дома, и Петю вчера проводили, он два дня внизу на гитаре играл с кузеном. Игоря повидал и уехал с Гар де Лион, т. е. с Лионского вокзала. Вокзалы везде в мире одинаковы – большие и грязные и напоминают, что все непостоянно: и место, и время, и люди. Накануне смотрели кино «Фантом де Парадис». Гипертрофированная история доктора Фауста – мюзикл с прекрасной музыкой и фантастическими съемками. Фильм получил Гран при за лучший фантастический фильм. Вообще кино смотрим. «Кровь для Дракулы» про вампиров. Много здорового и нездорового секса, и бедный старый Дракула волосы подмазал, чтобы соблазнять невинных девочек, а их уже и нет, он кровь-то все-таки посасывает, но потом блюет ужасно, потому что девочек уже испортил садовник, а девочки – аристократки и развратны поэтому. Кроме двух, но молодую vierge (новое слово, означает девственность) садовник все-таки успел лишить невинности, прямо стоя у стены, и мама их застала, а Дракула пьет кровь на полу. Но старую деву он все-таки высосал, и когда его садовник изрубил на куски и вбил кол в него, эта дева умирает вместе с Дракулой, предварительно поорав. Хорошо, что умер Дракула – уж очень он мучился и бился в припадках от недостатка невинной крови. Еще глядели «Мякоть хризантемы» с Рамплинг, английской актрисой, хорошей. Там много смертей и сумасшествий, но сделано неплохо.

Отец Игоря принял, обещал помочь и помогает, но он вчера подкурил малость, мерзавец, а в гостях у Бориса выпил водочки и стал спать. Борис позвал говорящих по-русски, и я говорил. Слушал его новую пластинку, где он поет, Марина текст читает. Это история его, Бориса, в поэзии – довольно странная, но красивая. Ели вкусно, я попел, все придумывали, как бы перевести. В один голос сказали – это невозможно. Еще были дела автомобильные, купили «кадиллак» – старый, шестьдесят седьмого года, но красивый. Купили больше из-за цены и для юмора. Я послал три баллады Сергею и замучился с четвертой о любви. Сегодня, кажется, добил. Надо завершить Робин Гуда и начинать для Эдика – военные.

Пошел я с одним человеком, который приятель Бориса, на вручение премии А. Синявскому и всех их там увидел, чуть поговорил, представляли меня всяким типам. Не знаю, может, напрасно я туда зашел, а с другой стороны – хорошо. Хожу свободно и вовсе их не чураюсь, да и дел у меня с ними нет, я сам по себе, он тоже. А пообщаться интересно. Они люди талантливые и не оголтелые.

А ночью позвонил один тип, который уехал, – В. 3., упрекал, что я его избегаю и т. д., задавал вопросы вроде: «Ты из повиновения вышел?» Я отвечаю: «Я в нем и не был», и т. д. Он, по-моему, записывал – хрен его знает. Хочет увидеться.

Занервничали мы. Как они все-таки, суки, оперативны. Сразу передали по телетайпу – мол, был на вручении премии.

Утром виделся с нашими. Мимоходом им сказал – реакция слабая. Они ведь теперь тоже либералы. Хотя – кто их знает.

Но ведь общаться-то с кем-то надо, а то веду полуживотное состояние, и думаю – зачем я здесь? Не пишется – или больше не могу, или разленился, или на чужой земле – чужое вдохновение для других, а ко мне не сходит?

А приеду домой – там буду отговариваться тем, что суета заела. Каждый день здесь работает телевизор, развращает, хотя ни хрена не понимаю. Маринка мечется между плитой, счетами и делами. Я – бездельничаю и сам не знаю, что хочу.

А тут к тому же случилась у нас утром кража, а может и не утром, в этом все и дело – от лености мозги и наблюдательность притупились – и я, и Маринка не помним и не можем сократить период возможной кражи.

Либо это у Ольги, когда я пришел в пять часов и до шести часов тридцати минут, но я не помню – снимал ли я куртку в это время, когда ходил в WC – наверх. Если снимал – это могло случится там, потому что в четыре тридцать они еще были в кармане – я их ощущал, да и вынимал, а если это не так, – значит, уже ночью – дома. На Игоря трудно подумать. Может, кто-то случайно зашел в открытый дом и не удержался от искушения, а может быть, и вор. Но тогда почему он больше ничего не взял???

Влез только в сумку и в куртку. Денег забрал 2000 Fr. – в общем, много. Я расстроен жутко. Маринка чем-то отравилась, и рвало ее, да еще голова…

УСТНАЯ ПРОЗА

В принципе, я предпочитаю не рассказывать свою биографию, и не потому, что в ней есть нечто такое, что я хочу скрыть, нет, а просто потому, что это малоинтересно. Интересней говорить про то, что я успел сделать за это время, а не про то, что успел прожить.

Я знаю, что про меня ходит много всяких слухов, что мне приписывают массу песен, к которым я не имею никакого отношения, – ну и бог с ними! Не хочу опровергать. Помните, как Александр Сергеевич сказал: «От плохих стихов не отказываюсь, надеясь на добрую славу своего имени, а от хороших, признаться, и сил нет отказаться». Так что…