Том 4. Обломов

– Причина… какая причина! Обломовщина! – сказал Штольц.

– Обломовщина! – с недоумением повторил литератор. – Что это такое?

– Сейчас расскажу тебе: дай собраться с мыслями и памятью. А ты запиши: может быть, кому-нибудь пригодится.

И он рассказал ему, что здесь написано.

1857 и 1858 гг.

Комментарии

«Обломов» – вершина творчества Гончарова. Ни в одном из своих произведений Гончаров не выступал таким великим художником, целеустремленным врагом крепостничества, обличителем паразитизма собственнического строя, как в «Обломове».

«В типе Обломова и во всей этой обломовщине, – писал Добролюбов, – мы видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нем произведение русской жизни, знамение времени» (Н. А. Добролюбов, Собр. соч., т. 2, М. 1952, стр. 113). Одним «из самых лучших романов нашей литературы» назвал «Обломова» А. М. Горький (М. Горький, О литературе, М. 1937, стр. 206).

Роман опубликован в 1859 году в первых четырех номерах журнала «Отечественные записки». Однако замысел его и публикация одной из центральных глав – «Сон Обломова», – названной Гончаровым «увертюрой всего романа», относятся к более раннему периоду. «Сон Обломова», как «эпизод из неконченного романа», был напечатан в «Литературном сборнике» журнала «Современник» в 1849 году. Как утверждает Гончаров, к этому времени был готов план романа и вчерне закончена первая часть его. «…Вскоре, – писал Гончаров, – после напечатания, в 1847 году в „Современнике“, „Обыкновенной истории“ – у меня уже в уме был готов план „Обломова“» (И. А. Гончаров, Литературно-критические статьи и письма, М. 1938, стр. 157). В письме к Л. Н. Толстому от 4/XII 1858 г. Гончаров сообщает: «Не читайте 1-й части „Обломова“, а если удосужитесь, то почитайте 2-ю часть и 3-ю: они писаны после, а та в 1849 году…». Этим годом обозначена 1-я часть романа и в «Отечественных записках». (В дальнейших публикациях датировка 1-й части снята.)

После выхода из печати путевых очерков «Фрегат „Паллада“» Гончаров возобновил работу над «Обломовым». Летом 1857 года он уезжает на курорт Мариенбад, где в течение нескольких месяцев и завершает вчерне роман. «Я приехал сюда 21 июня нашего стиля, – писал Гончаров Ю. Д. Ефремовой, – а сегодня, 29 июля, у меня закончена 1-я часть „Обломова“, написана вся 2-ая часть и довольно много третьей, так что лес уже редеет, и я вижу вдали… конец». В августе того же года была написана и последняя, четвертая, часть романа. «Неестественно покажется, – писал Гончаров 2 августа И. И. Льховскому, – как это в месяц кончил человек то, чего не мог кончить в годы? На это отвечу, что если б не было годов, не написалось бы в месяц ничего. В том-то и дело, что роман выносился весь до мельчайших сцен и подробностей и оставалось только записывать его». Об этом же вспоминал Гончаров и в «Необыкновенной истории»: «В голове у меня был уже обработан весь роман окончательно – и я переносил его на бумагу, как будто под диктовку. Я писал больше печатного листа в день».

В Ленинградской Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина сохранилась первоначальная, черновая рукопись «Обломова». Судя по надписи, сделанной на обложке этой рукописи рукой Гончарова – «Начата в конце сороковых годов – окончена в 1857 году», – это именно тот текст, над которым работал писатель летом 1857 года в Мариенбаде. Черновая рукопись имеет существенные отличия от напечатанного в «Отечественных записках» текста романа. Подготовляя роман для печати, Гончаров уточнял характеристики действующих лиц, устранял длинноты, отчасти изменил композицию. Из романа был исключен Андрей Павлович Почаев, занимавший в первоначальном тексте существенное место, а его функция в окончательном варианте романа передана Штольцу. Черновая рукопись полна заметками на полях, часть из которых в дальнейшем была развита в сцены. Различия между текстом первоначальной рукописи и текстом «Отечественных записок» дают основание считать, что уже после того, как «Обломов» в 1857 году был закончен, Гончаров в следующем, 1858 году еще раз решительно переработал его.

В изображении Обломова и обломовщины как социального явления Гончаров опирался на реальную действительность, на факты, почерпнутые из жизни. Вспоминая свое детство, рассказывая о помещичьем быте, который он наблюдал еще ребенком, Гончаров писал: «Мне кажется, у меня, очень зоркого и впечатлительного мальчика, уже тогда, при виде всех этих фигур, этого беззаботного житья-бытья, безделия и лежания, и зародилось неясное представление об „обломовщине“» (Воспоминания «На родине», см. т. 7 наст. изд.). «…В лице Обломова – пред нами правдивейшее изображение дворянства…» – писал Горький (М. Горький, История русской литературы, М. 1939, стр. 120).