Том 4. Чистое Сердце. Флибустьеры

— Черный Олень страдает от долгой разлуки с ней. Со времени смерти возлюбленной жены его, Поющей Птички, хижина его пуста, и вождь одинок. Язык Лани будет готовить пищу вождю. Что думает об этом Чистое Сердце?

— Лошадь моя готова. Если мой брат пожелает, я последую за ним. Я вижу, что он желает этого.

— Чистое Сердце все знает, ничего не скроется от его проницательных глаз.

— Так поедем не теряя времени! Поедете вы с нами, Транкиль? Ведь надо иметь свидетелей, вы это знаете?

— С удовольствием, если мое присутствие не будет неприятно вождю.

— Напротив, белый охотник — великий храбрец. Я буду счастлив видеть его возле себя.

После этого три собеседника встали и вышли из хижины.

Эусебио поднял голову.

— Через час мы возвратимся, — сказал ему мимоходом Чистое Сердце.

Старый слуга на это ничего не ответил и снова лег.

Лошадь вождя стояла возле самого домика, он вскочил на нее и стал ждать своих товарищей, которые пошли за своими лошадьми в конюшню; через несколько минут они подъехали к нему.

Все трое тихо проехали по селению, улицы которого в этот поздний час ночи были совершенно пусты. Только одни собаки пробуждались при появлении всадников и с бешеным лаем бросались их лошадям под ноги. Как и все зимние стоянки индейцев, атепетль охранялся весьма тщательно. Многочисленные часовые были расставлены в разных пунктах селения и заботились о безопасности жителей. Но потому ли, что они узнали всадников, или по какой-либо другой причине, но часовые не окликнули их и пропустили мимо себя, точно не заметив вовсе. Когда всадники выехали из селения, Черный Олень, ехавший впереди своих товарищей, неожиданно повернул в сторону, и оба всадника, следуя за ним, тотчас же скрылись в густой чаще леса, так что с дороги их совершенно не стало видно. Стояла великолепная ночь. Небо было усеяно мириадами звезд, и луна разливала вокруг мягкий бледный свет. Чистота и прозрачность воздуха позволяли различать все предметы на большом расстоянии. Торжественное безмолвие царило над лесом, и легкий ветерок чуть заметно касался верхушек деревьев и как таинственный вздох проносился среди ветвей. Подъехав к опушке леса, Черный Олень поднес пальцы к губам и три раза крикнул вороном с таким мастерством, что оба охотника, оставшиеся позади, машинально подняли головы вверх, чтобы увидеть птицу, издавшую этот крик.

Через несколько минут ветерок донес откуда-то крик сизоворонки и замер вблизи от внимательно прислушивавшихся охотников. Черный Олень повторил свой сигнал. На этот раз к крику сизоворонки примешался крик ястреба.

Индеец вздрогнул и бросил взгляд в ту сторону, где скрывались его друзья.

— Приготовился ли мой брат? — сказал он.

— Я готов, — просто ответил Чистое Сердце, и почти тотчас же со стороны селения показались четверо всадников. Они быстро ехали в том направлении, где неподвижно стоял индейский вождь.

Всадником, скакавшим впереди всех, была женщина. Она заставляла свою лошадь мчаться прямо во весь опор, невзирая ни на какие препятствия, встречавшиеся ей на пути. За ней стрелой неслись еще три всадника. В этой ночной скачке среди величавой природы было что-то фантастическое.

Язык Лани — это была она — приблизившись к Черному Оленю, порывисто бросилась ему в объятия.

— Вот я! Вот я! — воскликнула она радостным, но сдавленным от волнения голосом.

Индеец с любовью прижал ее к своей широкой груди, выхватив из седла с той силой, которую дает страсть, дал своей лошади шпоры и помчался со своей возлюбленной по направлению к прерии. В этот момент к лесу подъехали остальные всадники, испуская гневные крики и потрясая оружием. Но навстречу им выехали два наши охотника; они решительно преградили им дорогу.

— Стойте, Черная Птица! — воскликнул Чистое Сердце. — Дочь ваша принадлежит моему брату. Черный Олень — великий вождь, его хижина увешана скальпами, он богат лошадьми, оружием и мехами. Язык Лани будет женой могущественного храброго вождя.

— Разве Черный Олень намеревается похитить мою дочь? — спросил Черная Птица.

— Он намерен сделать это, и мы, его друзья, защитим его! Ваша дочь должна принадлежать ему, он хочет этого. Невзирая на вас и на всех, кто захочет этому препятствовать, он возьмет ее в жены.

— О-о-а! — воскликнул индеец и, повернувшись к своим спутникам, добавил: — Мои братья слышали? Что они скажут на это?

— Мы слышали, — ответили краснокожие, — мы скажем, что Черный Олень действительно великий храбрец, и если он настолько силен, что может овладеть женщиной, которую любит, несмотря на препятствия со стороны ее отца и ее родных, то пусть она останется у него.

— Братья мои сказали хорошо, — начал снова Чистое Сердце. — Завтра я явлюсь в хижину Черной Птицы, чтобы рассчитаться с ним за дочь, которую вождь похитил у него.

— Хорошо! Я буду ждать завтра Чистое Сердце и его друга, воина с белым лицом, — сказал Черная Птица, кланяясь.