Том 4. Четвертая и пятая книги рассказов

– Не обращай на них внимания. Они – дураки и ничего не понимают. Дай я тебя поцелую.

От неё пахло пудрой, вином и кофеем и она всё наклонялась то в одну, то в другую сторону, колыхая бюст. Принесли еще бутылки. Я уже осмелел и сам обнял соседку, чтоб она не так бултыхалась. Кавалеры вынули карты и стали их тасовать, как вдруг из-за кустов выскочила девочку лет десяти и громким шепотом сказала: «приехали!» Синьора вскочила, тотчас опять села, снова вскочила, повторяя заплетающимся языком:

– Убирайте! убирайте всё! захватите гитару! Чёрт бы вас всех побрал! –

Наконец сгребла оставшуюся посуду: рюмки, чашки, ложки в подол и пошла в комнаты. На правом чулке её была большая дыра. На ступеньках синьора свалилась, зазвенев посудой, не могла подняться и так, не выпуская из одной руки подола, почти на четвереньках уползла в двери. Молодых людей уже давно не было. Я не знал, что подумать и сидел над залитой скатертью, ожидая, что будет дальше.

Из сада по той же аллее, по которой пришел и я, приближалась молодая, высокая женщина в светлом платье с очень бледным, слегка опухлым лицом в сопровождении мальчика лет пятнадцати. Только взойдя на террасу, она, казалось, заметила меня. Ответив на мой поклон, она отослала мальчика и молча ждала, что я ей скажу. Наконец, подняв серые глаза, она медленно спросила.

– Вас прислал ко мне синьор Валерио Прокаччи? Чего ему нужно от меня? –

Я заметил, что никакого Валерио не знаю. Тогда дама пробормотала.

– Странно. В таком случае я знаю, кто вас ко мне послал! – но это должно было быть завтра, по моему. Приветствую вас, милый братец.

Она умолкла, стоя у стола. Я думал, что она рассматривает кофейные и ликерные пятна, но оказалось, что она их не видела, и размышляла неизвестно о чём. Наконец, она снова взглянула на меня, будто удивляясь, что я еще здесь, и слабо проговорила:

– Да, так завтра я вас жду. Кланяйтесь. Господь вам поможет. –

Вероятно мальчишка где-нибудь подслушивал, потому что без всякого зова явился, чтобы проводить меня до калитки. Я пробовал разузнать у него, что всё это значит и кто была первая синьора, но он был или глухим, или полнейшим кретином, потому что на все мои расспросы, только улыбался, ничего не говоря.

Глава 4-я.

Мысль о синьоре Валерио Прокаччи не давала мне спать, даже вытесняя, как воспоминания о прелестной г-же Риди первой, так и недоумения, почему мой хозяин снабдил меня адресами таких странных заказчиков. Вообще, флорентинцы очень любезны, скоро дружатся, но все со странностями. Вероятно, этот Валерио какой-нибудь влиятельный, пожилой человек, от которого зависит благополучие и судьба многих людей. Я был так взволнован впечатлениями от первых двух визитов, что решил на это утро никуда не ходить в новое место, тем более, что сегодня меня ждали и у синьора Тизбы, где я мог встретить Клементину, и у г-жи Риди, где я надеялся увидеть её родственницу. Я сидел в кофейне, раздумывая о всех событиях, как вдруг снова услышал имя Валерио Прокаччи. Я так быстро обернулся, что чуть не опрокинул весь столик. Рядом сидело двое молодых людей, лицо одного из которых поражало своею необыкновенною веселостью и беззаботностью. Казалось, не могло быть такого подозрительного и черствого сердца, которое сразу не открылось бы при виде этого круглолицего юноши со вздернутым носом, большим ртом и смеющимися глазами. Это именно он и произнес имя Валерио. Я собрался с духом и подбодряемый наружностью молодого господина, подошел к нему и спросил:

– Вы знаете Валерио Прокаччи? –

– Я думаю, что знаю, когда это я сам и есть, Валерио Прокаччи.

– Вы – Валерио Прокаччи? не может быть. –

– Почему это вас удивляет?

– Я не думал, что вы так молоды; вообще, я не думал, что вы такой. –

Молодой человек заинтересовался, где я слышал о нём и вообще, откуда я его знаю. Я чистосердечно рассказал ему всю мою историю с самого начала. Валерио внимательно выслушал мою повесть и произнес:

– Странно, добрый Фома, что судьба вас послала именно к тем людям, с которыми я наиболее связан. По-моему это не без умысла со стороны Провидения. Я думаю, что вы можете мне помочь. Я вам тоже расскажу хотя бы те дела, в которых вам суждено быть участником. Откровенность за откровенность.

Из слов Валерио я узнал, что он безумно влюблен в Клементину, племянницу известного кастрата Кальяни, который во чтобы то ни стало хочет выдать ее за графа Парабоско, смешного и надутого старого мота. Родители же самого Валерио хлопочут о его браке с синьорой Риди, почтенной и богатой вдовой, но которая совершенно ему не нравится и сама не чувствует к нему расположения, считая его за пустого и легкомысленного человека.

– Я в этом ее не разубеждаю; наоборот, делаю всё возможное, чтобы этот брак был ей не по душе. Меня бесит не она и даже не мои родственники, а эти две чучелы: граф и синьор Тизба. Вы себе не можете представить, до какой степени они несносны своим чванством и смешною манерностью. Я очень рад, что в вас я найду друга, который может мне помочь! –