Том 4

Пекюше положил его правую руку в левую руку Виктории, и сомнамбула, слегка разрумянившись, не открывая глаз, дрожащими губами сперва пролепетала что-то несуразное, потом предписала valum becum.

Она служила в Байе у аптекаря. Вокорбей решил, что она хотела сказать album graecum - должно быть, этот термин она слыхала в аптеке.

Затем он подошёл к папаше Лемуану, который, по утверждению Бувара, различал предметы сквозь непрозрачные тела.

Лемуан некогда был школьным учителем, но с годами совсем опустился. Лицо его было обрамлено разметавшимися седыми прядями; он сидел, прислонясь к дереву, раскинув руки, и в величественной позе спал на самом солнцепёке.

Доктор завязал старику глаза галстуком, а Бувар, поднеся газету, повелительно сказал:

— Читайте!

Старик склонил голову, пошевелил губами, потом откинулся назад и произнёс по слогам:

— Кон-сти-тю-си-он-ель!

— Ну, при известной ловкости можно приподнять любую повязку.

Возражения доктора приводили Пекюше в негодование. Он дошёл до того, что осмелился утверждать, будто Барбе может сказать, что в настоящее время делается в доме доктора.

— Попробуем, - согласился доктор.

Вынув из кармана часы, он спросил:

— Чем занимается сейчас моя жена?

Барбе долго колебалась, потом сердито сказала:

— Ну вот, чем? А! Знаю! Пришивает ленты к соломенной шляпке.

Вокорбей вырвал из записной книжки листок и написал несколько слов, которые писарь Мареско взялся отнести адресату.

Сеанс был закончен. Больные разошлись.

В общем, Бувара и Пекюше постигла неудача. Сыграла ли здесь роль температура воздуха, или табачный запах, или зонтик аббата Жефруа, в каркас которого входила медь - металл, препятствующий истечению флюидов?

Вокорбей пожал плечами.

Тем не менее не мог же он отрицать добросовестности Делёза, Бертрана, Морена, Жюля Клоке! А ведь эти авторитеты утверждают, что сомнамбулам случалось предсказывать события, выносить, не ощущая боли, жесточайшие операции.

Аббат рассказал ещё более поразительные истории. Некий миссионер видел, как брамины бегут по дороге вниз головой, тибетский Далай-Лама вспарывает себе кишки, чтобы пророчествовать.

— Вы шутите? - бросил доктор.

— Ничуть!

— Подите вы! Что за вздор!

Тут все, отклонившись от вопроса, наперебой принялись рассказывать анекдоты.

— У меня вот, - сказал лавочник, - была собака, которая заболевала всякий раз, когда месяц начинался с пятницы.

— Нас было четырнадцать детей, - подхватил мировой судья. - Я родился четырнадцатого числа, женился четырнадцатого и именинник тоже четырнадцатого. Объясните мне, в чём тут дело?

Бельжамбу не раз снилось число постояльцев, которые на другой день остановятся в его трактире, а Пти рассказал про ужин, на котором Казот предсказал будущее.

Тут вмешался кюре.

— А почему бы не видеть в этом просто...

— Чертей, не так ли? - подсказал Вокорбей.

Вместо ответа кюре кивнул головой.

Мареско вспомнил дельфийскую пифию.

— Там, несомненно, играли роль миазмы.

— Ну вот, уж до миазмов дошли!

— А я вполне допускаю и там флюид, - возразил Бувар.

— Неврозо-астральный, - добавил Пекюше.

— Флюид! Так дайте нам доказательство! Покажите нам его! Да и вообще, уверяю вас, флюиды уже давно вышли из моды!

Вокорбей отошёл подальше, в тень. Все последовали за ним.

— Когда вы говорите ребёнку: «Я волк, я тебя сожру», он воображает, что вы - волк, и пугается; следовательно, это - сновидение, внушённое словами. Точно так же и сомнамбула усваивает те фантазии, которые желают ему внушить. У него сохраняется память, но сам он ничего не воображает, он только подчиняется, и хотя и мнит, что мыслит, а на самом деле испытывает только ощущения. Таким путём можно внушать преступные замыслы, и даже самые добродетельные люди могут оказаться хищниками и невольно стать людоедами.

Все взоры обратились на Бувара и Пекюше. Их наука чревата великою опасностью для общества.

В саду показался писарь Мареско - он размахивал запиской от г-жи Вокорбей.

Доктор распечатал её, побледнел и, наконец, прочёл следующее:

«Я пришиваю ленты к соломенной шляпке».

Все были так ошеломлены, что никто не рассмеялся.

— Просто совпадение! Это ещё ничего не доказывает.

Магнетизёры стояли с торжествующим видом, а доктор, уходя, сказал им с порога:

— Бросьте вы это! Это опасная забава!

Кюре уходил в сопровождении пономаря и строго выговаривал ему:

— Вы с ума сошли! Без моего разрешения! Занимаетесь делом, запрещённым церковью!

Все уже разошлись; Бувар и Пекюше разговаривали возле беседки с учителем; в это время из фруктового сада выскочил Марсель; он был без повязки и лепетал:

— Вылечили! Вылечили! Благодетели!

— Хорошо, довольно! Оставь нас в покое!

— Благодетели! Дорогие мои! Чем мне вас отблагодарить?

Пти, сторонник прогресса, считал объяснение доктора низменным, обывательским. Наука - монополия в руках богачей. Она ещё недоступна народу; пора устаревший средневековый анализ заменить широким, непредвзятым синтезом. Истина должна постигаться сердцем. Пти объявил, что он - спирит и указал несколько трудов - несовершенных, конечно, - однако знаменующих собою зарю.

Они выписали эти сочинения.