Том 4

Гирь у них не было, но каретник выточил им из ясеня четыре чурбана в форме сахарных голов, с ручками вроде бутылочных горлышек. Эти дубинки надо выбрасывать вправо, влево, вперёд, назад. Но они оказались чересчур тяжёлыми и вырывались из рук, грозя переломать им ноги. Тем не менее они увлекались «персидскими палицами» и даже каждый вечер натирали их воском и суконным лоскутом, чтобы они не треснули.

Затем они стали подыскивать ров. Наконец нашли подходящий и стали прыгать через него, опираясь на длинный шест; оттолкнувшись левой ногою, они перескакивали на другую сторону и начинали сначала. Местность была ровная, их было видно издалека, и крестьяне недоумевали: что за диковинные фигуры подпрыгивают на горизонте?

С наступлением осени они обратились к комнатной гимнастике, но она им скоро надоела. Отчего нет у них качалки или почтового кресла, придуманного аббатом Сен-Пьером в царствование Людовика XIV? Как оно было устроено? Где бы узнать? Дюмушель даже не соблаговолил ответить им на запрос.

Тогда они соорудили в пекарне ручные качели. По двум блокам, привинченным к потолку, проходила верёвка с поперечной планкой на каждом конце. Ухватившись за неё, один отталкивался от пола ногами, другой опускал руки до земли; первый подтягивал своей тяжестью второго, а тот, понемногу отпуская верёвку, сам начинал подниматься; не проходило и пяти минут, как с обоих начинал катиться пот.

Следуя указаниям Амороса, они старались сделаться левшами - и доходили до того, что некоторое время вовсе не пользовались правой рукой. Более того, Аморос приводит несколько стихотворений, которые надо напевать во время занятий гимнастикой, поэтому Бувар и Пекюше, маршируя, декламировали гимн №9:

Король, справедливый король - великое благо...

Ударяя себя в грудь:

Друзья! Корона и слава, и т.д.

Во время бега:

Сюда, робкая лань!

Догоним её, быстроногую!

Да, мы победим!

Бежим, бежим, бежим!

Дыша, как запалённые лошади, они подбадривали себя звуком собственных голосов.

Особенно восхищала их одна особенность гимнастики: возможность применить её при спасении погибающих.

Но нужны были дети, чтобы научиться переносить их в мешках; они попросили учителя предоставить им несколько ребятишек. Пти возразил, что родители могут возмутиться. Тогда они ограничились подачею помощи раненым. Один прикидывался потерявшим сознание, другой со всевозможными предосторожностями вёз его в тачке.

Что касается военных атак, то для этого автор рекомендует лестницу Буа-Розе, названную так по имени капитана, который в своё время взял приступом Фекан, вскарабкавшись по скале.

Руководствуясь картинкой из книги, они укрепили на канате поперечные палки и привязали его к потолку сарая.

Сев на нижнюю палку и ухватившись за третью, подбрасывают ноги вверх, чтобы вторая палка, только что находившаяся на уровне груди, оказалась как раз под ляжками. Потом выпрямляются, берутся за четвёртую палку и продолжают дальше. Несмотря на чудовищные выкрутасы, им так и не удалось забраться на вторую ступеньку.

Быть может, легче цепляться руками за камни, как поступали солдаты Бонапарта при осаде Фор-Шамбре? Чтобы научиться этому приёму, в заведении Амороса имеется особая башня.

Её можно заменить полуразрушенной стеной. Они попытались штурмовать её.

Но Бувар, слишком поспешно вынув ногу из расщелины, испугался и почувствовал головокружение.

Пекюше объяснял неудачу изъянами в их методе; они пренебрегли наставлениями относительно суставов, надо вернуться к изучению основных принципов.

Его уговоры остались втуне; тогда он, преисполненный гордыни и самоуверенности, взялся за ходули.

Казалось, он был предназначен для них самой природой, ибо он сразу стал на самые высокие, подножки которых возвышались на четыре фута над землёй, и, сохраняя равновесие, носился по саду, напоминая огромного, диковинного аиста.

Бувар, стоявший у окна, вдруг увидел, как Пекюше зашатался и камнем рухнул на бобы; подпорки их, ломаясь, смягчили удар. Когда его подобрали, он был весь выпачкан в земле, смертельно бледен, из носа у него шла кровь; он боялся, что нажил себе грыжу.

Решительно, гимнастика не подходит для людей их возраста; они отказались от неё и уже не отваживались двинуться с места, остерегаясь несчастных случаев; они целыми днями сидели в музее, обдумывая, чем бы теперь заняться.

Перемена режима повлияла на здоровье Бувара. Он отяжелел, после еды пыхтел, как кашалот, решил похудеть, стал меньше есть и ослабел.

Пекюше тоже чувствовал, что здоровье его «подорвано»; у него стало почёсываться тело, появилась мокрота.

— Плохо дело, - говорил он, - плохо.

Бувар надумал сходить в трактир и купить там несколько бутылок испанского вина, чтобы подкрепить силы.

Когда он выходил из заведения, писарь из конторы Мареско и ещё трое мужчин вносили к Бельжамбу большой ореховый стол. Господин Мареско горячо благодарил за него. Стол вёл себя отлично.

Так Бувар узнал о новейшей моде на вертящиеся столы. Он посмеялся над писарем.