Читаем Том 3. Закономерность полностью

Второй пример — насчет собаки и человека. Совершенно верно: собака на «подлость», то есть в данном случае на то, чтобы укусить своего благодетеля, не способна. Но это и отличает ее от человека, это и возвышает человека над скотиной. А может быть, накормленный человек «укусил» благодетеля именно за то, что он накормил его, за то, что он видел его падение, указал ему на эту грязь, в которой он валялся и в которую придется возвратиться, так как всякому благому делу есть предел.

Еще один пример. Достоевский в «Подростке» приводит характернейшую «мерзость». Какие-то юноши, встретив чистую девушку, наговорили ей всяких гадостей, то есть в общих чертах рассказали девушке, что собой представляет жизнь. Рассказали грубо, сально. Однако девушка узнала все, что она бы не скоро узнала, и это рассказанное юношами, несомненно, пригодилось ей впоследствии. Стало быть, никакой мерзости здесь нет и не было».

Развивая эту тему, Лев приходил к выводу:

«Стало быть, по-моему, подлость — понятие искусственное, индивидуальное, расплывчатое, не подлежащее изучению и введению в какие-то формулы и рамки, то есть понятие ненаучное, лишенное логики и единых законов и, главное, само себя уничтожающее.

В случаях, которые мы с вами разобрали, мы видели, что те, кого зовут «подлецами», на самом деле есть не презрения, а наоборот, уважения достойные люди».

6

Случилось так, что заведующий губоно в этот день зашел в школу, пожелал ознакомиться с сочинениями учеников старших групп и Саганский, чтобы похвастаться, дал ему почитать трактат Льва Кагардэ — самого развитого, по его словам, ученика в классе. Сам он трактат прочитать не успел.

Заведующий губоно, ознакомившись с сочинением Льва, приказал распустить школу на неделю.

Саганского от заведования школой отстранили, а Льва исключили из школы.

Впрочем, Лев не знал о шуме, который поднялся вокруг его «трактата». Однако надо думать, что он написал его не без умысла, потому что прямо с урока литературы зашел домой, взял вещевой мешок, поспешно простился с Петром Игнатьевичем…

На вокзал он поспел как раз к поезду. Его провожала только Женя. Она плакала. Лев утешал ее, обещал скоро вернуться в Верхнереченск, просил быть верной, клялся в любви.

Он не показывался в Верхнереченске несколько лет.

Где он был эти годы — никто не знал…

<p>Часть вторая</p>

Они вступают в море тьмы, дабы исследовать, что в нем.

Нубийский географ
<p>Глава первая</p>1

Из дневника Лены Компанеец

1924 г.

Февраль, 7-е число.

Сегодня масса, масса всяких происшествий. Во-первых, прибежал Джонни и рассказал мне такие ужасы, что я не решаюсь верить. Но он божится, клянется. Оказывается, вчера Виктор увидел, что Женька целуется со Львом Кагардэ и хотел себя застрелить, но Джонни, который все видел и следил за Витей, вырвал у него револьвер. Слава богу, в нем не оказалось пуль. Витя плакал и рассказал Джонни под честное слово свою тайну, но Джонни все-таки нарушил слово и рассказал мне — молодец какой! Оказывается, Женька перед тем, как влюбиться в Льва, влюбилась в Виктора и целовалась с ним и упросила, дрянь такая, познакомить ее со Львом, да и изменила Виктору. Я это предчувствовала, я знала, что это так будет. Ну и хорошо! Теперь я забуду обо всем и начну заниматься, буду работать с Колей Зориным. Но Женьке никогда, никогда этого не прощу. О Вите не знаю что и думать. Нет, и его не прощу никогда!

Февраль, 11-е число.

Пишу наспех. Сейчас получила письмо от Виктора. Он уехал к Алексеевичу в лес, там заболел. Алексеевич примчался верхом и привез мне письмо. Витя просит прощения, говорит, что он негодяй и достоин самого жалкого презрения. Как он красиво умеет писать, господи, просто никак нельзя удержаться от слез. Я долго решала, что же делать, и даже хотела посоветоваться с Андрейкой, но он ходит ужасно мрачный. Папа тоже мрачный. Вчера, убирая папин кабинет, я нашла в книжном шкафу бутылку водки. Неужели? Нет, не может быть.

…Ну, я решила поехать в лес к Вите. Да, еще новость: Лев написал какое-то глупое сочинение, его уволили из школы, но он еще раньше куда-то уехал. Женька плачет. Поделом! Поплачь теперь одна!

Сентябрь, 26-е число.

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.Вирта. Собрание сочинений в 4 томах

Похожие книги