Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Никогда до тех пор Греции не приходилось иметь дело с таким могучим неприятелем. Она не успела еще оправиться от междоусобной войны, и Ибрагим застиг ее врасплох. Президент Кондуриотис наскоро собрал немногочисленный отряд и двинулся навстречу Ибрагиму. Но он не был военачальником, и паликары питали к нему очень мало доверия. Притом на греков угнетающим образом подействовало превосходство египетской тактики. Ибрагим, напаЕший на них при Кремиди, без особого труда обратил их в бегство (19 апреля). А через месяц Наварин, осаждаемый с суши и с моря, вынуяеден был капитулировать (18 мая). При таких ужасных обстоятельствах между враяедующими партиями состоялось временное примирение. Старому Колокотронису, которому снова была дарована амнистия, поручено было руководить защитой Пелопонеса. Но все его отчаянные усилия не могли помешать Ибрагиму занять Триполицу и продолжать свой поход на запад. 22 июня паша находился в Мили, т. е. в нескольких милях от Навплии, которая служила местопребыванием греческого правительства. Успехи, одержанные Миаулисом и Сахтурисом на море, не. имели настолько решительного характера, чтобы принудить египетскую армию к отступлению. С другой стороны, грозный полководец Решид Мехмед-паша, который был назначен недавно «румеливалиси» и командовал войсками в Албании и Фессалии, осадил со всеми своими силами город Мисолунги, который ему приказано было взять под страхом смертной казни в случае неуспеха. Торжество мусульман казалось обеспеченным, а Греция на этот раз представлялась обреченной.

Филэллины. Греция пала бы в неравной борьбе, если бы ей на помощь не пришли, наконец, иностранные державы, к заступничеству которых она так долго и так тщетно взывала. Многие правительства, до тех пор относившиеся к ней индифферентно или недоброжелательно, начали выказывать ей некоторую симпатию и заботливость, когда увидели, что она близка к гибели. Каким образом могла произойти эта удивительная перемена? Мы не в состоянии были бы объяснить ее, если бы стали искать причины только в расчетах дипломатии, игнорируя при этом то движение общественного мнения в пользу Греции, которое происходило с самого начала войны во всей Европе. Мы должны поэтому описать в самых общих чертах зарождение и развитие филэллинизма с 1821 до 1825 года.

Умственное и моральное возрождение эллинского народа, которое стало заметно в конце XVIII и начале XIX века, привлекло к нему сочувствие таких знаменитых людей, как, например, Шатобриан и лорд Байрон[71]. Когда это возрождение греческой нации перестало ограничиваться словами и литературными проявлениями и стало выраяшться в действиях, то дело этого маленького народа начало пользоваться во всей Европе величайшей популярностью. Конечно, греки имели и свои недостатки, но европейская публика хотела в них видеть одни только достоинства, так как в конечном счете они отстаивали дело цивилизации против варварства.

В Европе полюбили этот народ за его славное прошлое, за его долгие страдания, за его слабость, за нежелание нести ярмо рабства, за борьбу с исламом, которая придавала ему характер борца за христианство. Во Франции сторонники и противники революции, либералы и ультрароялисты сходились в своем преклонении перед греками и в стремлении прийти к ним на помощь, и все желали им полной победы.