Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Бельгийское восстание (август — октябрь 1830 г.). Возбуждение умов было уже велико, когда в Париже вспыхнула Июльская революция. Это событие немедленно вызвало отклик в Брюсселе. Здесь в августе должны были состояться большие празднества по случаю промышленной выставки. Особенно пышное торжество готовилось на 24 августа — в 59-ю годовщину рождения короля. Заклятые враги правительства, в частности адвокат Александр Жандебьен, мечтавший в то время о присоединении Бельгии к Франции, решили воспользоваться брюссельскими празднествами, чтобы поднять восстание. Король Вильгельм, приехавший в Брюссель в половине августа, не придал никакого значения общему возбуждению и отверг просьбу генерала Биландта, губернатора южного Брабанта, о присылке подкреплений. Видя смелые афиши оппозиции, возвещавшие программу восстания: «Понедельник 23 августа — фейерверк, вторник 24-го — иллюминация, среда 25-го — революция», власти ограничились тем, что отменили иллюминацию 24 августа. Но они разрешили поставить на следующий день оперу Скриба и Обера Немая из Портичи, которая раньше была запрещена и сюжет которой (мятеж неаполитанца Мазаниелло против испанцев) неминуемо должен был дать публике повод к революционной манифестации. 25 августа после представления этой оперы вспыхнуло грозное восстание. Толпа двинулась к редакции газеты Насьональ и к дому министра ван Маанена и подожгла их. На следующий день грабежи и пожары возобновились, а 27-го взвилось трехцветное брабантское знамя (красно-желто-черное). За восстанием последовали более систематические действия дворянства и буржуазии. Шайки поджигателей исчезли, и гражданская гвардия была организована бароном Гоогворстом и Карлом Плетинксом. Однако для нидерландского короля не вез еще было потеряно. Совещание бельгийских нотаблей, состоявшееся в брюссельской ратуше, решило только отправить к нему пять делегатов (в том числе Жандебьена) с почтительнейшей просьбой выслушать жалобы бельгийского народа — отставить ван Маанена и созвать генеральные штаты. Вильгельм I, по обыкновению, выказал себя крайне нерешительным: колеблясь между желанием наказать бунтовщиков и желанием уладить дело кротостью, он уполномочил своего старшего сына, принца Оранского, отправиться в Брюссель, не дав ему, однако, никаких определенных полномочий. Естественно, что миротворческая миссия принца потерпела полную неудачу. Он был принят очень холодно и в бесплодных переговорах (1–3 сентября) только подорвал свою популярность. В то же время король отпустил бельгийских делегатов, не дав им решительного ответа. Правда, 3 сентября было объявлено об отставке ван Маанена, и вскоре генеральные штаты были созваны на экстренную сессию в Гааге. Но все эти уступки оказались запоздалыми. Партия восстания с каждым днем усиливалась в южных провинциях. Шарль Рожье привел в Брюссель набранный в Льеже отряд в 300 человек, и образовался комитет общественного спасения, куда вошли Жандебьен, ван де Вейер и Феликс де Мерод. С другой стороны, голландцы негодовали; они требовали репрессий, и Арнгеймсшя газета призывала: «К оружию! Кровь мятежников — не братская кровь!» Во время сессии генеральных штатов в Гааге бельгийские депутаты подвергались на улицах оскорблениям, и в самом собрании к ним отнеслись недоброжелательно. Тогда Герлах осмелился заявить от их лица, что если палата не обратит внимания на их ходатайства, они не останутся праздными и равнодушными зрителями гибели своей родины. Спустя несколько дней произошли непоправимые события: принцу Фридриху, второму сыну короля, приказано было вступить в Брюссель с военным отрядом в 10 ООО человек, и брюссельцы под руководством Карла Плетинкса и нескольких других энергичных вождей (Дюкпетио, Эверар, Грегуар и др.), взявших на себя обязанности комитета общественного спасения, принялись ожесточенно защищаться. С 21 по 26 сентября бой шел в предместьях и на улицах города. Дело обороны не было подорвано даже и после того, как Дюкпетио, Эверар и Плетинкс, отправляясь парламентерами, один за другим попали в плен. Сопротивление продолжалось с тем же героизмом, и в ночь с 26 на 27 сентября принц Фридрих ретировался, а в освобожденном городе власть перешла к временному правительству, состарившемуся из Эмиля Гоогворста, Рожье, Феликса де Мерод, Жандебьена и ван де Вейера; 28 сентября Луи де Поттер, вернувшийся из Франции, с триумфом вошел в состав этого правительства.