Том 3. Стихотворения

Я видел всю Волгу, от капель до Каспия,
  Я видел разлившийся Нил,
Что грезит доднесь – и навек – фараонами,
  Синея меж царских могил.

Я видел в Америке реки кровавые
  И черные токи воды,
Я знаю, что в Майе есть реки подземные,
  Которым не нужно звезды.

Оку полюбил я, с Ильею тем Муромцем,
  Когда я влюблен был и юн,
И завтра на Ганге увижу я лотосы,
  Там гряну всезвонностью струн.

Но, странно судьбою прикованный к Франции,
  Я серую Сену люблю,
И, духом идя до отчизны покинутой,
  Я там – засыпаю – я сплю.

Я сплю лунатически, сном ясновидящим,
  И вижу разрывы плотин,
И слышу журчание волн нерасчисленных,
  И звон преломления льдин.

От покоя до покоя

Я тебе построю терем далеко от мглы людской,
Из павлиньих перьев домик на равнине на морской,
И от Моря до покоев будет лестниц там игра,
Днем ступени золотые, по ночам из серебра.

Много будет полукруглых изумрудных там окон,
И опаловый над Морем высоко взойдет балкон.
И еще там будет башня из гранатовых камней,
Чтоб на этот мак взнесенный Зори глянули ясней.

От покоя до покоя мы с неспешностью пойдем,
Будут радуги светить нам, воздвигаясь над дождем.
И на всем безбрежном Море засветлеет бирюза,
Увидав, что сердце любит, и глаза глядят в глаза.

А кровь?

А кровь? А кровь? Она течет повсюду.
И это есть разлитие Зари?
Душа, терзаясь, хочет верить чуду.
Но нежных слов сейчас не говори.

Я чувствую жестокую обиду.
Я слышу вопль голодных матерей.
И как же я в свое блаженство вниду,
Когда есть боль вкруг радости моей?

Все ж ведаю, что радость неизбежна.
Но от лучей да поделюсь огнем.
Склоняюсь к темным. Горько мне и нежно,
О, боль души! Замолкнем и уснем.

Погорели

Голодали. Погорели.
В бледном теле крови нет.
Завертелись мы в метели,
В вое взвихренных примет,

Мы остывшие блуждали
Вдоль замерзших деревень.
Видишь вьюгу в снежной дали?
Это наш посмертный день.

Голодая, мы заснули,
Был напрасен крик: «Горим»
Дым и пламень, в диком гуле,
Пеплом кончились седым.

Голодать ли? Погореть ли?
Лучше ль? Хуже ль? Все равно.
Из чего ни свей ты петли,
Жалким гибнуть суждено.

Отгорела гарь недуга.
Пламень гибнущих пожрал.
Вот, нам вольно. Вьюга! Вьюга!
Пляшет снежно стар и мал.

Час и твой придет последний.
Дай богатый. Сыпь хоть медь.
Не откупишься обедней.
Нужно будет умереть.

Без Предела