Том 3. Последний из могикан, или Повесть о 1757 годе

— Похоже, денек выдался подходящий для боя! — сказал он по-английски Хейуорду, взглянув на облака, начавшие заволакивать небо.— Яркое солнце и сверкающий ствол не в дружбе с меткостью. Пока что все складывается удачно; ветер дует со стороны гуронов, стало быть, донесет до нас и шум и дым, что уже не мало. Зато с нашей стороны сперва раздастся выстрел, а уж потом гуроны узнают, в чем дело. Однако прикрытие наше кончилось: этими берегами сотни лет владеют бобры, и, как сами видите, от запруды до места, где они хранят запасы еды, пней много, а деревьев мало.

Нельзя отрицать, что этими несколькими словами Соколиный Глаз неплохо описал открывшуюся перед отрядом картину. Русло потока было в ширину очень неровным: он то сужался, прорываясь через узкий проход между скалами, то разливался в низинах на целые акры, образуя нечто вроде прудов. Всюду по берегам виднелись погибающие деревья в разных стадиях умирания: одни со скрипом покачивались на расшатанных корнях, с других совсем недавно была начисто содрана кора, так загадочно охраняющая их жизнь. На прогалине, словно памятники древних, давно ушедших поколений, были разбросаны невысокие кучи длинных и уже поросших мхом стволов.

Разведчик изучал все эти подробности с интересом и вниманием, какого они, вероятно, никогда еще не вызывали. Он знал, что становище гуронов расположено в половине короткой мили вверх по реке, и с недоверчивостью человека, боящегося скрытой опасности, крайне беспокоился, не обнаруживая никаких признаков врага. Несколько раз его подмывало даже скомандовать наступление и попытаться с ходу захватить гуронский лагерь, но опыт быстро подсказывал ему, что такая попытка и опасна и бесполезна. Тогда он, до боли напрягая слух, пробовал поймать какие-нибудь тревожные звуки в той стороне, где остался Ункас. Но все по-прежнему было безмолвно, если не считать завываний ветра, порывы которого, предвещая непогоду, все чаще ощущались в лесу. Наконец, повинуясь скорее нетерпению, чем голосу своего богатого опыта, Соколиный Глаз решил действовать и, не таясь больше, осторожно, но неуклонно двигаться вверх по речке.

Предаваясь наблюдениям, разведчик стоял в тени кустарника, а воины его все еще лежали в лощине, где протекал ручей. Теперь, заслышав тихий, но внятный сигнал, делавары бесшумно, как темные призраки, взобрались на берег и окружили предводителя. Указав избранное направление, Соколиный Глаз пошел впереди, а воины, исключая, конечно, Хейуорда и Давида, растянулись цепочкой и двинулись вслед за ним с поразительной тщательностью ступая след в след, чтобы создать впечатление, будто здесь прошел лишь один человек.

Не успел, однако, отряд выйти из-под прикрытия, как с тыла грянул залп из дюжины ружей, и один из делаваров, высоко подпрыгнув, словно раненый олень, во весь рост растянулся на земле: он был убит наповал.

— Вот таких дьявольских штучек я и опасался! — вскричал по-английски разведчик и, молниеносно перейдя на делаварский, скомандовал:— Под прикрытие, и огонь!

Отряд мгновенно рассыпался, и, прежде чем Хейуорд оправился от изумления, рядом с ним остался лишь Давид. К счастью, гуроны сразу же отступили, и оба англичанина оказались в безопасности от вражеских выстрелов. Но так, естественно, не могло тянуться долго, и разведчик первым начал преследование медленно отступающих гуронов, посылая в них пулю за пулей, перебегая от дерева к дереву и увлекая за собой товарищей.

Первую атаку гуроны, видимо, осуществили очень небольшими силами, но по мере того как они отходили к своим, число их воинов заметно увеличивалось, и вскоре ответная пальба соплеменников Магуа почти сравнялась по плотности с огнем наступающих делаваров. Хейуорд бросился в гущу схватки и, подражая тактике своих союзников, открыл частый огонь из ружья. Дело становилось все более жарким и упорным. Раненых пока что было немного, поскольку обе стороны старались по возможности прятаться за деревьями и высовывались из-за них лишь для того, чтобы прицелиться. Однако перевес постепенно переходил на сторону противника. Проницательный разведчик быстро заметил надвигавшуюся угрозу, но не знал, как предотвратить ее. Он понимал, что отступать еще опаснее, чем оставаться на месте, так как гуроны, накопившись на флангах, вскоре почти лишили делаваров возможности выдвигаться из-за прикрытия и отстреливаться. В эту критическую минуту, когда люди Соколиного Глаза уже полагали, что вражеское племя вот-вот окружит их и уничтожит, из той части леса, где остался Ункас со своими воинами, донеслись крики сражающихся и бряцание оружия; местность эта лежала, так сказать, в низине, по сравнению с прогалиной, где сражался разведчик.