Том 3. Последний из могикан, или Повесть о 1757 годе

Еще через минуту Дункан убедился, что его присутствие пока что не замечено. Индеец, как и сам офицер, видимо, наблюдал за низкими постройками селения и бесшумными движениями его обитателей. Хотя уродливая раскраска не давала разглядеть лицо туземца, оно показалось Дункану скорее грустным, нежели свирепым. Голова его, кроме макушки, была по индейскому обычаю наголо обрита. Из оставшегося пучка волос свисало несколько вылинявших соколиных перьев. Изодранный плащ из бумажной ткани кое-как прикрывал верхнюю часть его туловища, а нижняя была облачена в обыкновенную рубаху, чьи рукава выполняли функцию иной, гораздо более удобной принадлежности мужского туалета, именуемой штанами. Голые колени его были в кровь изодраны колючками, ноги же обуты в добротные мокасины из оленьей кожи. В целом, человек этот являл собой жалкое зрелище, и вид у него был растерянный.

Дункан все еще с любопытством разглядывал своего соседа, когда к нему осторожно и бесшумно приблизился разведчик.

— Как видите, мы добрались до их деревни или лагеря,— прошептал молодой человек.— А вот и один из дикарей, занимающий такую позицию, что он может помешать нам следовать дальше.

Увидев индейца, на которого указывал ему Дункан, Соколиный Глаз вздрогнул и вскинул ружье. Затем опустил смертоносное дуло и вытянул длинную шею, словно пытаясь попристальнее вглядеться в туземца.

— Мошенник не из гуронов и вообще не принадлежит ни к одному из канадских племен, — объявил он.— И в то же время одежда его доказывает, что негодяй ограбил белого человека! Да, Монкальм недаром шарил по лесам: он набрал себе для набегов шайку славных головорезов!.. Вы не заметили, куда он девал свое ружье или лук?

— По-моему, он безоружен и не выглядит свирепым и злонамеренным. Если только он не подаст сигнала своим приятелям, шныряющим у воды, мы можем его не опасаться.

Разведчик повернулся к Хейуорду и с нескрываемым изумлением воззрился на офицера. Затем широко раскрыл рот и залился неудержимым, хотя по-прежнему беззвучным смехом, к которому приучила его жизнь среди постоянных опасностей.

— Приятели, шныряющие у воды! — повторил он и добавил:— Вот что значит учиться по книгам и расти в городе! Однако ноги у этого злодея длинные, и доверять ему не годится. Держите его на мушке; а я подползу к нему через кусты и возьму мошенника живым. Только ни в коем случае не стреляйте!

Соколиный Глаз уже скользнул в кусты, когда Хейуорд, протянув руку, остановил его и осведомился:

— А могу я выстрелить, если увижу, что вы в опасности?

Соколиный Глаз посмотрел на него так, словно не знал, как понять его вопрос; потом покачал головой, снова беззвучно рассмеялся и бросил:

— Стреляйте хоть один за целый взвод, майор!

В следующую секунду он скрылся в зарослях.

Дункан провел несколько минут в лихорадочном

ожидании, прежде чем опять увидел разведчика. Соколиный Глаз осторожно полз по земле, на которой его можно было различить лишь с большим трудом; наконец он очутился позади своего будущего пленника и, когда между ними осталось всего несколько ярдов, медленно и бесшумно поднялся на ноги. В тот момент раздались громкие всплески и, мгновенно обернувшись, Дункан успел увидеть, как сотня темных фигур гурьбой бросилась в воду. Он покрепче сжал в руках ружье и опять перевел взгляд на стоявшего неподалеку индейца. Ничего не подозревающий дикарь отнюдь не встревожился, а, напротив, вытянул шею и с тупым любопытством уставился на озеро, словно тоже наблюдая, что там происходит. В это мгновение над ним поднялась рука Соколиного Глаза, но тут же, без всякой видимой причины, вновь опустилась, и разведчика охватил внезапный приступ веселья. Когда же взрыв его искреннего, но своеобразного смеха наконец улегся, Соколиный Глаз не только не схватил свою жертву за горло, а наоборот, легонько хлопнул по плечу и громко воскликнул:

— Ну что, приятель? Никак, вы задумали обучать бобров пению?

— Вот именно,— раздался незамедлительный ответ.— По всей видимости, тот, кто наградил их столь необыкновенными способностями, не отказал им и в голосе, чтобы славить его.

ГЛАВА XXII

О с н о в а.

— Вся наша компания в сборе? 

П и г в а.

— Все налицо. А вот и замечательно

подходящее местечко для нашей репетиции.

Шекспир. «Сон в летнюю ночь» [51]

Читатель быстрее и лучше представит себе изумление Хейуорда, чем мы опишем его. Шныряющие индейцы неожиданно превратились в четвероногих грызунов, озеро — в бобровую запруду, водопад — в плотину, возведенную этими трудолюбивыми, умными животными, а неведомый враг — в верного друга и учителя псалмопения Давида Гамута. Вид последнего вселил в душу молодого человека так много неожиданных надежд на счет участи обеих сестер, что майор, не задумываясь, выскочил из засады и присоединился к двум главным действующим лицам этой сцены.