Том 3. Поэмы

Заглавие перекликается с древнерусским названием «Слово о полку Игореве» и повторяет черновое (более расширенное) есенинское наименование другой поэмы — «Поэма о великом походе Емельяна Пугачева».

С. 116. Эти притчины... — При обозначении «притчина» Есенин мог исходить из двух трактовок термина «притча»: 1) идущий от Библии и широко представленный в мировой литературе нравоучительный жанр; 2) распространенный на Рязанщине народный термин, обозначающий повествование о сверхъестественном событии мифологического толка, или «волшебное слово», которое устраняет беду (запись комментатора в д. Инкино Касимовского р-на Рязанской обл. в 1992 г.; Чернышев В. И. Сведения о народных говорах некоторых селений Московского уезда — «Сб. ОРЯС». СПб., 1900, т. 68, с. 145; Даль, 3, 453).

С. 117. Ой, во городе // Да во Ипатьеве… — Топоним имеет собирательный характер и мог возникнуть от Ипатиево-Троицкого (Ипатского) мужского первоклассного кафедрального монастыря, основанного ок. 1330 г. в версте от г. Костромы (там находились Ипатьевская летопись конца XIV — начала XV вв., одна из древнейших, и Ипатьевская лицевая псалтирь 1591 г.). К владениям монастыря были приписаны существовавшая в Москве в Китай-городе с XVII в. Ипатская ул. (с XIX в. — Ипатьевский пер.) и в Санкт-Петербурге в начале II-ой половины XVIII в. собственный дом-«подворье» (см.: Диев М. Я., протоирей. Историческое описание Костромского Ипатского монастыря. М., 1858; Имена Московских улиц. М., 1988).

С. 117–119. Ой, во городе ~ Лапти кверху дьяк. — Зачин фрагмента построен по аналогии с запевами исторических песен, в том числе и о Петре I, напр.:

Как во славном во городе во Питере,
Во крепости Петропавловской,
У ворот было Канверских…

(Песни, собранные П. В. Киреевским. Ч. 3. Вып. 8. М., 1870, № 5, с. 103.).

Ритмика отрывка опирается на напевность стиха былин, исторических песен и их литературных переделок, впервые появившихся в печатных «Песенниках» в Петровскую эпоху — в «завершительный период нашего творчества былевого» (Бессонов П. Заметка — «Песни…», с. VIII и IV, XLVII). В период обучения Есенина в 1913–1915 гг. в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского на семинарах по «Истории русской литературы первой половины XVIII века» А. Е. Грузинского две темы касались деятельности Петра I — это «Преобразовательная работа Петра в деле просвещения и литературы» и «Театр при Петре». Среди предлагаемых студентам пособий числился 3-й том капитальной «Истории русской литературы» в 4-х томах А. Н. Пыпина (1911-3-е изд.), в котором 4 главы из 12-ти посвящены Петру I: гл. IV — «Время Петра Великого», гл. V — «Путешествия за границу», гл. VI — «Книжная деятельность при Петре Великом», гл. VII — «Петр Великий в народном предании» (см.: Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. М., 1914, с. 122–123, 180–181). Вероятно, приведенный А. Н. Пыпиным эпизод из Петровской эпохи лег в основу сюжетной линии расправы императора с дьяком: «В январе 1700 года один монах в Москве, бранясь с монастырским конюхом, который шел в даточные солдаты, приплел к своей брани и Петра: „Вам нынче даны кафтаны венгерские — прадеды ваши и деды, и отцы таких кафтанов не нашивали — уже вы пропадете также, что и стрельцы всех вас перевешают… государю этому не быть… мы выберем иного царя…; он государь — немец, полюбил и верует в них и кафтаны солдатам и вам наделал немецкие…“ Монаха пытали, били кнутом и, отрезав язык, сослали в Азов на каторгу» (Пыпин А. Н. История русской литературы: В 4 т. СПб., 1911, т. 3, с. 317). К пыпинскому изложению событий восходит упоминание стрельцов как рода войск под 1700 годом, хотя (согласно энциклопедическим данным) последний стрелецкий бунт был подавлен в августе 1698 г. и последовавшие за ним массовые казни продолжались по февраль 1699 г., когда московское стрелецкое войско перестало существовать, а 17 ноября 1699 г. объявили набор 27 полков уже нового образца.